– Ну, давай знакомится, - говорил он, улыбаясь, протягивая мне руку.

– Военный летчик, испытатель, старший лейтенант, Юрий.

Алексеевич. Гагарин,- представился он.

– Михаил из Карабанова. Учащийся первого а класса, средней школы, имени Павлика Морозова, - выпалил я,

– Удивляясь своему красноречию.

И он засмеялся.

– Лётчик, - смеялся он, - обязательно ты должен стать лётчиком, когда вырастишь,- сказал он.

– Надо же, как здорово, я просто счастлив, - улыбнулся он, и загадочно посмотрел в небо.

– Юра, Юра Гагарин, подожди минутку,- звал его, бежал к нам человек с фотообъективом, вероятно фотограф.

– Так, а теперь сделаем несколько снимков на память, - стал командовать он, устанавливая штатив перед нами.

– Юрий Алексеевич, возьмите их к себе на руки, - командовал он, ныряя под чёрную материю фотообъектива.

– Прижмите их к себе покрепче,- говорил он, настраивая объектив.

– Обнимите их, прижмите к себе, повернитесь немного смотрите прямо на камеру,- направлял он нас, объектив.

Я ощущал, как напрягались крепкие мускулы Гагарина. Выступая бугорками из лётной кожаной куртки.

Лёгкий летчицкий шлем, с меховой изнанкой, был сброшен,

и валялся на траве. Растрепанные русые волосы, когда то зачёсанные назад, предоставлены были весеннему, лёгкому ветру. А на правом виске его, я увидел, быстро пульсирующую жилку.

– Какое счастье, какое счастье, - думал я.

– А теперь улыбнитесь господа, - произнёс голос.

Нет, я не ослышался, это был действительно, то слово, и ничто другое.

А может порыв ветра, слетев с ветвей деревьев, исказил слова?

– Сейчас на счёт три, прямо отсюда,- указал он пальцем на объектив, - вылетит красивая птичка. Раз, два, три, - почти крикнул фотограф.

Птички мы не увидели, но зато яркая вспышка, озарив весенний воздух, на секунду спугнула, шустрых воробьев.

Над фотографом, поднялся лёгкий дымок, уносимый весенним ветром в голубой простор неба.

– Папа, папа, покатай нас, покружи на своих крыльях, - просила Кейтлин, стараясь забраться на рукав лётной куртки, Гагарину, превращаясь опять в беззаботную маленькую девочку, которую я когда то знал.

Садитесь, - чуть нагнулся он, - пристегните ремни, ухватитесь покрепче, на старт, - скомандовал он.

И выставив в разные стороны руки, издавая звуки напоминавший рёв мотора, будто летел над землёй настоящий самолёт, стал кружить нас, бегая по траве.

А мы, повиснув на его крепких руках, весело смеялись, иногда срываясь, и падая на мягкий ковёр прошлогодних листьев.

Затем Гагарин кружил нас на карусели, затем катал на качели, высоко над землёй, что даже дух захватывало.

И всё это снимал бегавший за нами пожилой фотограф,

Предупреждая каждый раз, чтоб мы замерли и ждали,

вылета птички.

Но когда ему предложили сделать, общий снимок, он полез в свою сумку, к сожалению, оказалось, что у него закончился магний.

Что я тебе говорила!
– шепнула мне украдкой Кейтлин,- всё секретно, и конфиденциально.

– Это как?- переспросил я.

– Ну не для всех, вроде, - сказала она, объяснив доходчиво.

Лимонад пили из одноразовых бумажных стаканчиков, запивая им эклеры, которые шли прямо за бутербродами.

Ну, как, вкусно?- спрашивал, улыбаясь, Гагарин.

– Вкусно, - улыбались мы, исключая ответ, что может быть не вкусно.

– Очень даже вкусно, что хочется ещё.

Затем я увидел его.

– Смотри,- дёрнула меня за рукав Кейтлин, прошептав мне на ухо, когда Гагарин покинул нас и поспешил на стоянку, к автомобилям.

– К сожалению, я покидаю вас,- сказал он на прощанье.

– Долг и родина зовёт, - кивнул он, показав на группу военных чинов.

– Но я вернусь!- улыбнулся он, - обязательно вернусь!
– пообещал он убегая. Маша нам летчицким шлемом, зажатым в руке. Направляясь к группе военных и людей в штатском, в плащах и фетровых шляпах, где они по-своему отмечали, первое Апреля, как первый

день, середины весны.

Кейтлин, подвела меня ближе, Ия мог наблюдать, как с шумом открывались бутылки советского шампанского, обливая пеной капоты военных уазиков.

Закусывая такими же бутербродами, что и смеющаяся детвора, поздравляя друг, друга, наливали в бумажные стаканы, и высшие чины. Располагаясь, на капотах чёрных Волг, повесив сетки с продуктами, на эмблемы бегущих оленей.

Смотри, - ещё раз прошептал Кейтлин, прячась за меня.

И я, наконец, увидел, как по аллее, шёл не спеша, молодой долговязый юноша, в белом, до блеска наглаженном халате,