Шрифт:
Дворец Императора был невозможно огромным. Семнадцать этажей, девять блоков, двадцать башен и еще небольшие домики в округе для слуш. Еще было несколько садов, рощ, рек и озер. Дальше расстилались ковры темно-зеленых лесов, где было запрещено охотиться без ведома и дозволения Императора.
Мы, наложницы, жили ближе к корпусу Императора. На каждой девушке на левой руке был надет металлический браслет с выгравированным драконом, а на краях браслета были каемочки разного цвета.
Золотой цвет -- это фаворитки Императора, у них были самые роскошные апартаменты.
Красный цвет -- это наложницы рангом пониже, у них не три комнаты, как у любимец Императора, а всего лишь две, но тоже довольно-таки красивые.
Зеленый цвет уже у наложниц с одной комнатой.
А с синим цветом, как у меня, наложницы жили в подвалах, где зачастую не было даже окон. Это те, кто Императору не понравился, но выкидывать жалко. Ну, или те, кто еще не побывал в ложе у нашего повелителя.
Моя комната... моя тюремная камера. Одна жесткая койка, небольшой шкафчик с выданной смотрительницами одеждой, стул и стол. В другой комнате душевая кабинка и прочие туалетные принадлежности.
Но в этих комнатах можно было не чахнуть весь день. Нам разрешали выходить на верхние этажи, где есть библиотеки и комнаты, где можно было заняться любимым делом. Шить, вышивать и готовить я нормально не умела, а на улицу с луком и мечом меня уж точно не пустят.
Я с детства красиво рисовала карикатуры животных и маленькие картинки. Папа учил. Поэтому и выпросила у смотрительницы Ингинессы холсты, краски и карандаши. Нарисовала я за ночь трех белочек на ветке дуба. Красиво вышло, жалко только, что плохо видно в свете, отдаваемым от свечек и керосиновой лампы. Подарила этих белочек как раз Ингинессе. Столько благодарности и тепла от чужого человека я еще ни разу в жизни не видела.
Вроде бы вчера была свободной пташкой в родных краях, а сегодня я в стальной клетке с витиеватыми золотыми узорами.
Быстро, однако, меняется жизнь.
Кадыньям можно было выходить в сад. Дальше сада -- никуда.
Кадынья... это означает и любовницу, и жену, и прислужницу, и наложницу. Этот термин я вычитала давно в старой и потертой со временем книжкой матери. Тогда мне это слово в голову очень сильно врезалось.
Я все надеялась, что меня не вызовут к Императору на ночь. По рассказам некоторых девушек Император был в постели жестоким, на нежность не предрасположен. И возвращались оттуда, пусть и с радостными улыбками на лице, но с шрамами и красными полосами на спине.
Часто Император брал к себе в покои по несколько девушек. Истории Его любовниц вгоняли меня в краску -- уж очень интимными и развратными казались эти рассказы.
Что я знаю об Императоре? Ну, он жестокий, красивый, расчетливый, властный. Имя Его, которое нельзя было при Нем произносить -- Анариэль.
Спустя несколько дней после того, как меня привезли во дворец (я все равно называю его в мыслях замком), мне дали листок с краткими инструкциями -- "Правила хорошего тона при Императоре". Меня тогда еще спросили, знаю ли я международный язык и умею ли я читать.
Я надеялась, я умоляла судьбу, чтобы про меня в гареме забыли. Кажется, молитвы мои никто не услышал.
Смотрительницы наши, золотые женщины, пытались время от времени всем помочь. Старались сделать так, чтобы мы от одиночества с ума не посходили, или чтобы мы вены себе не резали.
Что касаемо меня, то мне было очень хорошо и без Императора. Не хотелось иметь красные полосы после развлечений и ночи безудержного секса с Ним.
Я как вкопанная спустилась в подземелье. Отдаленно подумала, что неяркие блики от фонарей почему-то напоминают мне тени деревьев и людей. От страха привиделось.
– - И... и что мне надеть? -- я с полными слез глазами посмотрела на смотрительницу. Женщина преклонных лет поджала губы и сожалением посмотрела на меня.
– - Платье, но лучше рубашку и не слишком длинную юбку. Император... он лоялен к тем, у кого в первый всё в первый раз.