Божественная комедия в цитатах и афоризмах
вернуться

Алигьери Данте
Шрифт:

Ад. Песнь 10

«Для родины я стал звездой несчастной!» — Вдруг из гробницы голос прозвучал. Я отшатнулся и, во мгле опасной, К учителю прижавшись, замолчал. Но он сказал: «Ты оробел напрасно. Из гроба Фарината храбрый встал, И крепкий торс его нам виден ясно». И тут поймал я Фаринаты взгляд Сквозь пламя, что над ним вздымалось властно. Но как гордец, презревший даже Ад, Он возвышался над своей гробницей.

Песнь 11

«Слова надежды им не прочитать. Я расскажу, за что их заточили: Страшнее зла, пожалуй, не назвать, Чем ложь, от всех скрываемая».
* * *
«Мы и к другим безумцам подойти. Их держат во втором подземном круге. Вглядись же в те грехи и перечти: Здесь сводничество, льстивости услуги, Фальшь, взятка, святотатство и подлог, Ложь разная, как будто друг о друге Забыли вовсе люди, и порок Стал нынче всякой доблести заменой. Есть грех еще – ужасен и жесток, — Он – смерть любви: его зовут изменой».

Песнь 12

«Но посмотри скорей, пора пришла: Мы встали у кровавого потока, Где в кипяток за грязные дела Насилия – повержены без срока Преступники. О ты, развратный род, На злобу жизнь потративший жестоко, Неисчислим твоих пороков счет!»
* * *
Я видел их, кричащих, погруженных В бурлящий пламень с головы до ног. И, показав рукой на осужденных, Кентавр сказал: «Вот казнь земных владык».

Ад. Песнь 12

И охраняло этот камнепад Чудовище, которое сосцами Не матери вскормилось, говорят, А деревянной телки; ужас Крита… Вперяя в нас угрюмый, злобный взгляд, Оно рванулось, пеною покрыто.

Песнь 13

«Но и сейчас могу поклясться смело, Что и зерна измены нет во мне, Что кесарю я предан был всецело, Что зло взошло не по моей вине, Что, путь от уваженья к униженью Пройдя, я проклят был в родной стране. Пускай же тот, кто жаждет возвращенья В земную область, честь мою спасет, Рассеяв неуместные сомненья В моей любви и верности. Я тот, Кого сгубила клевета людская…»

Ад. Песнь 13

«Как человек мог обратиться вдруг В трухлявый пень, приемля наказанье? И виден ли конец ужасных мук?» И основанье дерева сказало, В стенанья обращая каждый звук: «В моем ответе утешенья мало. Знай: всякий раз, когда, покинув грудь, Душа самоубийцы вылетала, — К седьмому кругу Ада жуткий путь Указывал ей Минос. И тогда-то Она, спеша, боясь передохнуть, В лес этот направлялась без возврата».

Песнь 14

И я увидел, как со всех сторон Бредут к нам толпы голых, утомленных, Печальных душ. И я услышал стон Всех грешников, жестоко осужденных. Одни из них лежали на земле, Другие, лиц не пряча запыленных, Сидели – каждый с мукой на челе.
* * *
Я растерялся: нов мне был язык Наставника. Заговорил он гневно: «О Капаней! Ты, как и прежде, дик, Твоя гордыня также неизменна. Но потому и казнь твоя страшна: Неистовство дала тебе геенна».

Ад. Песнь 14

«А в сердце Иды некий старец скрыт. Спиною к Дамиате обращенный, Очами – к Риму. Золотом блестит Его чело; стан, гордо обнаженный, — Из серебра; от пояса до ног – со сталью медь. Из глины обожженной — Ступня колосса правая, но мог Он устоять на ней все эти годы. Из плоти рассеченной – слёз поток Струится бурно, заполняя своды Пещеры, из которой три спешат Потока в бездну. Клекотом свободы Их тройственный озвучен водопад».

Песнь 15

«О жалкое, безнравственное племя! Недаром про него молва идет, Что тяготит его пороков бремя… Грехами их себя не оскверни. Уже, мой сын, недалеко то время, Когда слепцы очнутся, и они Начнут тебя просить о возвращенье И даже восхвалять в иные дни, Но бесполезны будут их моленья. Пусть фьезольские толпы, как скоты, На месте мрут, не зная сожаленья, Коль помыслы их злы и нечисты. Но ни одно копыто не коснется, Той почвы, о которой знаешь ты, Где к свету семя римское пробьется».