— Еще живучи, — сказал первый, — как не знаю кто! В одного всадили десяток арбалетных стрел, а он даже и не почесался!

Один из воинов помоложе спросил жалобно:

— Может быть, всадили в панцирь?

Ратник покачал головой.

— У них нет панцирей. Ничего не понимаю! То стрелы отскакивают, то пробивают чуть ли не насквозь. И все равно без толку. Один такой, весь истыканный стрелами, убил дюжину наших и ускакал за своими.

Молодой ратник сказал вздрагивающим голосом:

— Страсти какие! Как же с такими драться?

— Это только наш король знает, — ответил ветеран.

— Уже знает?

— Или придумает, — заверил ветеран. — Я знаешь, сколько с ним войн прошел? И ни одной наш король не проиграл!

Я тихонько отступил в тень. Вот так и создаются легенды. Получается, что я уже лет сто или хотя бы двадцать постоянно воюю по всему миру. А как же иначе, король должен воевать, чтобы стать знаменитым. И убить как можно больше людей, дабы прославиться и стать великим королем.

Норберт вошел в шатер через час, я поднял от стола тяжелую, словно налитую горячим свинцом, голову.

— Что, уже темнеет?

— Нет, — ответил он, — но уже скоро.

— Новости есть?

— Новости всегда есть, — ответил он уклончиво, — но не слишком… весомые.

— Например?

Он произнес подчеркнуто бесстрастно:

— Разведчики сообщили, многие местные лорды, собрав дружины, на закате выехали к Маркусу. Там ждали, пока оттуда выедут захватчики и попиратели наших прав.

Сердце мое сжалось.

— Бой был коротким?

— Очень, — подтвердил он. — Из чужаков никто не погиб, а наши полегли все до единого.

— Даже кони? — спросил я.

Он кивнул.

— Да. За коней я бы вообще живыми на кол… Кони в чем виноваты? Но это не все, ваше величество.

Я сказал со стесненным сердцем:

— Давай, бей дальше.

Он кивнул.

— Твари пошли в села и начали сгонять людей в окрестных селах. Кто-то успел не то убежать, не то вообще ночью удил рыбу, тут же прибежали в замок. Там сразу подняли остатки гарнизона. Пленных хоть и заставляют бежать, но кони идут все же быстрее, так что нагнали на полпути к их летающей крепости…

Он говорил сухо, сдержанно, не меняя выражения лица, меня называет вашим величеством, это чтобы я вел себя как правитель, не поддаваясь эмоциям, не проявляя жалости и даже сочувствия, чтобы решал механически правильно, как нужно большинству из нас, не обращая внимания на все возрастающие потери.

— Погибли все? — спросил я.

Он снова кивнул.

— Да. Эти твари снова убили даже коней.

Сердце мое болезненно сжалось, это же сколько благородных рыцарей погибло, не успев даже нанести удара по противнику.

— Действительно твари, — ответил я. — Не понимаю, почему коней… Наверное, и собак?

— Собак убивают в первую очередь, — ответил он сухо. — Те же сразу бросаются защищать хозяев!.. Зато кошек мерзкие твари не трогают.

— Кошек пусть хоть всех перебьют, — буркнул я. — Все равно одичают без хозяев. Хорошо, сэр Норберт, я принял информацию к сведению. Тревожное в ней прежде всего то, что многие так и не ушли в леса.

— Они ушли, — уточнил он, — но днем ничего не случилось, вот ночью и начали возвращаться.

— Народ всегда надеется, — сказал я с тоской, — что как-то пронесет, все образуется само собой… Это нам, правителям, приходится спасать его от его же дури, лени, косности, заблуждений. Как погибли те лорды замков со своими верными рыцарями, пытаясь спасти этих дураков… Не волнуйтесь за меня, сэр Норберт! Я такая цаца, что плачу, когда слышу волнительную музыку, но когда гибнет сто тысяч дураков, только поморщусь, да и то не слишком. Я уже в самом деле король. Для меня дураки хороши только тем, что платят налоги.

Он поклонился, в глазах почти неуловимо мелькнуло чувство облегчения.

— Ваше величество…

— Сэр Норберт, — ответил я, стараясь держать голос протокольным и одновременно дружественным.

Он поклонился и вышел. Я перевел дыхание, чувствуя, как лицо от каменно-фараонного перетекает в человеческое с гримасой боли и ярости.

Уже уведено в плен неизвестно сколько запуганных крестьян, погибли благородные лорды, ринувшиеся защищать их с доблестными рыцарями… а мы едва-едва сумели с огромным трудом убить только одного из этих чужаков и еще ни одного не захватили в плен…