– К-красиво. – Следующая руна удалась лучше, волк больше не тонул.

– Красиво, – согласились Дальние. – Ты восстановишь справедливость, великий Древний, и станешь править – ровно до твоего собственного дня Рагнарёка, как мы уже и говорили.

Один не ответил. Лицо его покрывал пот, из носа побежала струйка крови, словно у простого смертного, шагнувшего через предел его собственных сил.

Асы были здесь, он чувствовал это, они пересекли границу жизни и смерти. Великий Демогоргон не вмешался, не преградил дороги. И никакие демоны не встали у них на пути; ни они, ни иные слуги Хаоса – или кому там в точности служат эти демоны?

Но где же Райна?

И почти сразу же – тихий шёпот, на самой грани слуха:

«Один…»

Он не мог опознать голоса. Может быть, Тор. Или Браги. Или Ньорд. Локи… нет, не Локи. Точно не Локи.

«Один…»

Сухой, горячечный шёпот. Словно ветер, что несёт над пустынями Южного Хьёрварда облака жгучего смертоносного песка.

Они звали его, обретшие свободу асы. Он должен быть с ними – а не длить этот бой.

– Они тут, – мигом подали голос и Дальние. – Граница перейдена, мы закрываем ворота. И тогда ты сметёшь их, древний Один!

– Стойте! Райна?..

– Она повернула назад, бог Асгарда. Это был её свободный выбор.

Никто не ведает, чего стоило Асу Воронов просто удержаться на ногах.

Он кинул взгляд через плечо – тело Райны исчезло. Зелёный пламень угасал, серая хмарь стремительно затягивала прореху.

– Она во власти Демогоргона, бог Один. Такова её воля.

– Предательство! – прошипел Отец Богов.

Ярость мгновенно затопила его, альвийский клинок взметнулся чертить новую руну, но – в который уже раз явил свою собственную волю. Остриё дрожало и металось, линии ломались и скрещивались, так что вместо могущественного заклятия получалась сущая ерунда.

– Мы никого не предавали, – обиделись Дальние. – Твоя дочь осталась сама, по собственной воле…

– Вы её не выпустили! – взревел Старый Хрофт.

– Да постой же, погоди, бог Один, – чуть не взмолились его незримые собеседники. – Зачем нам это? Нам нужен с тобой прочный союз, нужно держаться вместе, а не бить сразу же в спину! Если хотим одолеть Новых Богов – распри губительны!

Жёсткие морщины на лице Отца Дружин сделались ещё острее и глубже – лицо словно исчертила тёмная сеть.

Сразу три стремительно вычерченные руны взвились над полем боя и, отправляя каждую в полёт, Один вздрагивал, как от удара. Кровь струёй лилась из носа, покрывая грудь, прожигая дыры в серой «земле».

Однако волк Фенрир еще немного и вырвется из ловушки; над Ястиром раскрылся призрачный щит, о который ломались одна за другой эльфийские стрелы; а миг спустя по нему же, не повредив Водителю Мёртвых, стекло жидкое пламя от одного из гномьих огнебросов.

Третья руна плавно взмахнула сотканными из сотен росчерков крылами, дивной стрекозой устремилась туда, где только что зелёное пламя очерчивало вход в сердце владений Демогоргона.

Слишком поздно – серая преграда сомкнулась, и руна лишь попусту распалась облаком льдистых искр, ударившись о несокрушимую стену.

– Мы тут ни при чём, – настаивали Дальние. – К тому же – вот они, твои сородичи!

Через серую безжизненную равнину, направляясь прямиком к Отцу Дружин, плыла череда бестелесных теней, таких же серых, как и всё вокруг, едва заметных на общем фоне.

– Наше дело тут сделано. – Альвийский меч дёрнулся было, и Один налёг на него, вцепившись в эфес обеими руками и прикрикивая, словно норовистому скакуну: – Побалуй мне ещё!..

– Что ж, – после недолгого колебания согласились Дальние. – Пожалуй, ты прав, древний бог Один. Но… как же твоя дочь?

– Это был её собственный выбор, как вы и сказали. Что я могу сделать, кроме лишь предаться скорби? Но время для этого настанет, когда я закончу с остальными асами.

Фенрир меж тем взвыл в отчаянии – на поверхности оставалась одна лишь его морда. Подмастерья Хедина отхлынули от напиравшего на них Ястира; морматы и радужные змеи что-то колдовали наверху, но непохоже было, что чары их хоть как-то бы действовали на Водителя Мёртвых.

Тени асов тем временем близились и близились; шёпот их, так схожий с горячим пустынным ветром, звучал в сознании Одина всё громче.

Хотя почему пустыня? Жаркие песчаные моря, просторы безжизненных барханов никогда не влекли асов; им больше по сердцу были суровые ледяные поля, вьюги и метели Крайнего Севера; на юг они забредали редко. Там, во времена их могущества, гнездились мелкие местные божки; забот Одину они не доставляли, и он их тоже не трогал.

– Скьёльд, – негромко сказал владыка Асгарда, не сомневаясь, что маг с вытатуированными на черепе драконами слышит каждое его слово. – Мы возвращаемся.