— Дайр? Ты можешь как-нибудь связаться с Азэлли?

— Нет. — Дайр кусал губы.

— А узнать, что с ней сейчас?

— Тоже не могу, — подозрительно быстро откликнулся приятель.

— Врет.

А то я сама не поняла!

— А если подумать?

— Не могу!

— А если отойти за скалу и попробовать? Сам понимаешь, нам надо хотя бы примерно знать, что с ними. Вдруг они в трещину провалились?

— И выбраться не могут?

— Это горы, — закатила я глаза. — Дайр, ты же не вчера родился!

— И отлично знаю, сколько нужно усилий, чтобы угробить элвара.

— Я это знаю не хуже тебя. Так ты пробуешь, или…

— Или что?

— Или я прошу директора Универа не включать тебя в спасательную экспедицию.

— Ёлка!

— Да, дорогой?

Дайр сверкнул на меня глазами, отошел за скалу и что-то достал из кармана. Потом я почувствовала легкий укол магии и посмотрела на элвара. Тёрн, как всегда, не подвел.

— У него там портрет вашей вампирши в обнаженном виде, кстати, очень подробный и хороший портрет. И локон волос.

— Тогда понятно, почему он так рефлексирует.

Портреты в голом виде здесь были, мягко говоря, не приняты. Грубо говоря, узнай об этом семья вампирши — и моему приятелю пришлось бы развивать ясновидение. За оскорбление чести дамы в этом мире и убить могли, не то что ослепить. Кстати, и наказание за изнасилование здесь было гораздо более суровым, чем в мире техники. После первого случая насильнику отрубали одно яйцо. После второго — все оставшееся. Даже за убийство кара была менее строгой. Поэтому убить тут могли, что есть, то есть. А вот изнасиловать…

Здесь девушка спокойно могла пройти ночью из одного конца города в другой через самые гнусные трущобы. И остаться при этом девушкой. Хотя, возможно, без денег, без одежды и без жизни… Зато — девушкой.

Мои размышления прервал возглас Дайра:

— Ёлка! У нас проблемы!

— У нас или у Азэлли?

— Судя по сигналу, она сейчас без сознания.

— И это все?

— Я чувствую, что она связана.

— Интересно. Тёрн, как ты думаешь, твой телохранитель мог просто оглушить ее и связать?

— Зачем ему это делать?

— Потому что она всех достала своим снобизмом.

— В принципе мог. Но вообще-то Эстанор один из самых хладнокровных и спокойных людей, которых я знаю. Он не станет связываться с глупой девчонкой.

— Даже если эта девчонка его доведет?

— У нее на это способностей не хватит. И потом, она слишком мало знает об элварах. Она просто не сумеет подобрать достаточно сильного оскорбления.

— Ну а вдруг?

— Не верю! Эстанора я знаю. Его даже я из себя вывести не мог.

— А пытался?

— Ну они же мне на нервы действуют? А я что — терпеть нанялся?

Понятно. Тогда у нас действительно большие проблемы.

— Все собрались, поднялись, пошли. Надо торопиться.

— Мы сможем выйти к ближайшему месту телепортации только утром. И то, если шлепать всю ночь напролет.

— Это сможем мы. Но люди не так выносливы, — заметил Винер. Тоже мне, открыл Америку.

— Мы — сможем, — спокойно вмешался Тёрн, прежде чем я успела испортить отношения с его телохранителем. — А у людей есть стимуляторы. В крайнем случае, мы можем просто нести их на себе.

— Ездовой элвар, — хихикнул Лютик. — Спешите обзавестись!

— Если ты не придержишь язык, то я выведу новую породу ездовых волшебников, — пригрозил Тёрн.

— У нас зимой дороги такие, что даже ездовые графья попадаются, — подмигнула я. — Идем?

Все послушно встали и пошли.

К счастью, больше приступов слабости ни у кого не было. И часа через два я поняла, что восстанавливаюсь. Еще немного — и я смогу связаться с Универом. А заодно и передохнем. Привал еще никому не вредил. Долгие переходы и долгие остановки.

Когда мы остановились на привал, я почувствовала, что вымотана физически — но мой разум был готов к связи с Универом. Именно поэтому ребята занялись обустройством стоянки — развели костер и стали что-то варить, а мы с Тёрном отошли в укрытие за скалой.

— Поддержишь меня, если что? — попросила я.

Могла бы и не просить. Элвар молча положил руку на медальон и закрыл глаза. Я последовала его примеру с другой стороны медальона, и мы переплели пальцы. Знакомое ощущение чужого разума рядом. Чужого, но не враждебного. И даже приятное. Приятно, когда кто-то принимает тебя без прикрас и ты видишь своего друга без маски. И если после этого мы еще дружим — наша дружба стоит десятка королевств.