— Аллаху акбар.

На самом деле опасения Шейха были еще и в другом. Он давно и плотно работал на англичан, а англичане были гениями дозировки. И отлично понимали, что убийство военных русские воспримут как акт тайной войны, а убийство детей в школе — как прямой вызов. И последствия могут быть очень и очень различными…

Кроме того, англичане были заинтересованы в ослаблении русской армии и ее боеспособности на этом направлении, и за то платили деньги и давали оружие, а не в гибели детей и озверении русских.

— Теперь что касается денег. Брат Али, расскажи…

Брат Али занимался деньгами, потому что был самым образованным из них, он закончил колледж. Тот же Хамза, например, умел читать, но с трудом.

— В казне на сегодняшний день один миллион четыреста пятьдесят тысяч фунтов, поступления увеличились на двадцать три процента по сравнению с прошлым годом. Этого достаточно для того, чтобы сделать то, что мы задумали, инша Аллах.

— Кто-то не заплатил?

Казна пополнялась примитивным и действенным способом. Все правоверные должны были платить закят на нужды мусульманской общины, уммы. Все неверные должны были платить джизью, налог с немусульман, предписанный Кораном. Собирали «налоги» те же боевики, которые устраивали теракты, — об этом все знали, и это было более действенно, чем государственные фискальные службы. Если тот, к кому приходили за закятом, возмущался и говорил, что он платит налоги, ему говорили, что он не должен платить налоги, потому что налоги устанавливает тагут, собирая неположенное с мусульман, а они борются против этого. И если человек не хочет платить налоги, он должен помогать тем, кто вышел на путь Аллаха. А если человек говорил, что он уже заплатил закят, ему говорили, что этот закят недействительный, потому что идет не на нужды мусульман, сражающихся на джихаде, а на нужды духовенства, продавшегося неверным и погрязшего в ширке, потому закят надо будет заплатить еще раз, правильно, и платить отныне только им. Купцы в Пешаваре к этому уже привыкли, а вот купцы в Джелалабаде успели привыкнуть к русским порядкам, когда в ответ на предложение кому-то что-то заплатить, помимо положенного, ты просто говоришь русским, и они разбираются с этим. От этого в купеческой среде и в среде тех, кто кормился с торговли, уже шло брожение, и многие выступали за то, чтобы прогнать из Джелалабада чужих, пришедших с Востока, и жить, как сами считают нужным…

— В Пешаваре все платят, как положено, хвала Аллаху. Проблемы в Джелалабаде, там мы не получаем и половины от положенного. Многие не платят.

Ведший совещание Шейх посмотрел в сторону Хамзы.

— Разберись с этим.

— Слушаюсь, учитель…

— Оружие пришло?

— Да, пришло, Шейх, — заговорил другой бородач, — но англизы прислали вместо настоящего оружия старые-престарые винтовки, которыми воевали еще наши прадеды, и совсем немного пулеметов, причем таких, у которых нет ленты и которые заряжаются сверху. Клянусь Аллахом, Шейх, — англизы себе на уме, они хотят, чтобы русисты перебили нас с таким оружием. Клянусь Аллахом, лучше я поеду в Дарру и куплю все, что нужно, вместо того, чтобы сражаться с таким …

Моджахед произнес гневное выражение — он научился ему от русистов, которые в свое время учили его сражаться. Помнил он и русские автоматы — легкие, надежные, простые, которые любой моджахед мог понять и освоить за один день и которые буквально забивали цель градом пуль.

— Ты не прав, Салем, ты думаешь, что англичане дают нам нусру [73] , но на самом деле нусру дает нам сам Аллах руками англизов, ведь Аллах над всякой вещью мощен.

— Аллаху акбар.

— И потому мы должны принять с благодарностью все, посланное нам англизами…

Продолжение фразы «…а когда потребуется, обратить это оружие против них же» повисло в воздухе. Любой, кто хоть немного знал Восток, знал то, что неверному бессмысленно ждать, пока правоверный выполнит свое обещание перед ним: обмануть неверного здесь не грех, а доблесть, а любое соглашение с неверными действительно только до тех пор, пока правоверные не накопят достаточно сил, чтобы самим диктовать условия. Но и англичан нельзя было назвать людьми, держащими свое слово: джентльмен должен держать свое слово лишь перед таким же, как и он, джентльменом. Игра шла на равных.

А в мечети уже давно прочитали салават, завершили намаз, и мулла после намаза прочел проповедь. Проповедь сегодня была спокойной и вялой, потому что в мире ничего не происходило: в своей проповеди мулла гневно обрушился на тех, кто привозит в город харам с русских территорий, кто его здесь из-под полы продает и кто пьет, и призвал всех правоверных, кои увидят такое, поступать с такими по законам шариата, что означало расправу. После чего правоверные, несколько недополучившие острых ощущений, начали выходить из мечети, направляясь кто в пристроенную к мечети мадафу, а кто и домой или по своим делам. Участники совещания постарались затеряться в толпе: они знали, что русисты знают про них и хотят убить.

Шейх шел к машине, окруженный боевиками личной охраны. Это был довольно старый, по меркам Европы, бронированный лимузин «Коулман», но сделанный не из британской машины, а из германского «Даймлер Бенца 560», по мнению некоторых ценителей — последнего «настоящего» «Даймлер Бенца», сделанного инженерами, а не маркетологами. Здесь такая машина считалась роскошью, к тому же, сделанный с чисто немецкой избыточной надежностью, этот «Даймлер» переносил плохие дороги лучше любых других машин этого класса. В том числе благодаря ему Шейх прослыл чудотворцем, человеком, отмеченным Аллахом, — так, например, все видели, как он держал руки на виду и ничего не делал, а машина отпиралась и приветствовала его миганием фар, как только он к ней подходил. Но это было не самое показательное — один раз, когда Шейх говорил про Аллаха, Аллах услышал собравшихся правоверных, и прямо над тем местом, где он давал свои фетвы, в небе появилась огненная надпись «Аллах акбар». Согласитесь — правоверные просто не могли идти против таких знамений воли Аллаха, и если шейх Хасан говорил, что надо идти на джихад, — оставаться с сидящими могли лишь мунафики.

Увы… увы… население в городе Пешаваре оставалось необразованным и темным, и никакое, самое лучшее медресе не могло заменить хорошую, даже девятилетнюю школу и жизнь в нормальном, развитом, технократическом обществе. Так же как прародичи человека, сидя у пещеры, воспринимали гром и молнию свидетельством гнева богов, точно так же и жители города Пешавар воспринимали свидетельством воли Аллаха действие современной автомобильной противоугонной сигнализации и лазерное шоу. То же самое, просто вместо «Поздравляем жителей города N с открытием нового торгового центра общества на паях M» — «Аллах акбар!». Просто, доступно и вполне по уму собравшихся.