Широко распахнутыми глазами я смотрела, как огромная ветка летит прямо на спешащую к мосту аллиночку. Мелкая еще совсем, первокурсница, наверное. Разиня!

Дальнейшее произошло помимо моей воли, как-то само собой. Мама говорила, что в экстремальных ситуациях способности могут выйти из-под контроля, на этом не один десяток «ненормальных» погорели. Но в моей жизни такой ситуаций раньше не было, а тут…

Волна силы холодком прошлась по коже.

Мгновения растянулись до минут, падение замедлилось в разы. Ветка медленно спланировала на землю как раз в тот момент, когда аллиночка оказалась вне досягаемости. Рухнула между мной и ней.

Девушка тоже остановилась, обернулась. В расширившихся глазах застыла смесь ужаса и понимания.

Все, кто в тот момент был во дворе, повернули головы к нам. И в окнах мелькали лица.

Я пропала! Использовала способности на виду у всех! Подписала себе приговор.

Исчезнуть! Перенестись туда, где меня никто не найдет!

Но вместо этого я побежала.

Как покинула предместье и неслась до столичных ворот — не помню. Первая смазанная картинка: я вбегаю в дом и, дрожа всем телом, забиваюсь в шкаф.

В голове звенящая пустота. Ни единой мысли.

Только страх. Но уже не то давящее чувство, что преследовало меня долгие годы, а тупая обреченность.

Наверное, феталь Аделины не было дома, в противном случае она бы как-то отреагировала на странное поведение жилички.

Не знаю, сколько так просидела. Время тянулось невыносимо медленно. Или это мне так казалось…

Я знала, что за мной придут. Обязательно придут. Сейчас, вот сейчас! Громко затарабанят в дверь, и я открою, потому что не хочу, чтобы из-за меня портили имущество доброй феталь. Я не буду сопротивляться. Пойду туда, куда поведут храны.

Всю сознательную жизнь, размышляя об этой ситуации, думала, что использую вторую сторону своих способностей и сбегу… но почему-то не бегу. Сижу и дожидаюсь. Их.

Секунды сливались в минуты, больше часа точно прошло, а храны все не появлялись.

Как странно… Внутри осторожно шевельнулась надежда.

Нет, так не бывает! Не может быть. Не со мной. Чем я заслужила?

Внезапно захотелось плакать, это требовало выхода пережитое потрясение и напряжение всех прошедших лет. Слезы подступили к глазам и непременно бы пролились, но…

Руки коснулось что-то теплое и шершавое.

Ой… Мама!

А потом еще раз и еще.

В шкафу было темно и тесно. Как я вообще сюда залезла?! Вщемилась между вешалками. Чего только с перепугу не вытворишь… Через минуту активного копошения я пришла к выводу, что, несмотря на случившееся, вменяема, а значит, галлюцинациями страдать не должна. Уже кое-что.

Ладонь нашарила что-то пушистое. Странно, не припомню, чтобы покупала себе такой шарфик… Ой, да у него еще и лапки есть!

Лапки не только были, но и имели остренькие коготки, которые без всякого стеснения использовали по назначению. Фу ты! Пришлось извернуться и толкнуть ногой дверцу шкафа.

Тусклый свет хмурого дня обозначил учиненный бардак и… копошащегося в пледе лисенка. Этот-то здесь откуда?! Я таких раньше только на картинках видела. Рыжий, на щенка похож, только хвост попушистее будет. И фырчит забавно.

— Мало мне проблем, — буркнула я, выбираясь из шкафа. Здравый смысл все еще пребывал в некотором ступоре, куда деваться, я не знала, поэтому просто села на пол. — Да тебе вообще запрещено находиться в городе!

Чтобы завести кошку или пса, нужно специальное разрешение. А тут целый лисенок!

Живность моего искреннего возмущения не поняла и любопытно высунулась из шкафа следом. Подошла, ткнулась носом в ладонь, подняла морду и просительно заглянула в глаза.

Ну вот как тут устоять?

— Надо было чаще прибираться в шкафу, — сокрушенно вздохнула я и поднялась на ноги. — Идем, попробую тебя накормить.

По мере продвижения к кухне я прислушивалась, даже украдкой выглянула в окно, но отряда хранов, спешащих схватить «ненормальную», поблизости не заметила. Долго они что-то.

Чем кормить рыжую неожиданность, я представляла плохо, потому просто налила в блюдце молока.

И чуть не выронила его, когда в дверь позвонили.

Медленно-медленно, боясь расплескать, опустила блюдце на пол и подтолкнула к еде смутившегося лисенка. Больше на него не смотрела, внимание было всецело приковано к двери.

За это время звон звучал еще дважды, после чего, видимо отчаявшись прорваться в дом по-хорошему, визитер начал стучать в дверь.

— Катарина, открой! Это Анна!