— Выстрелом. Одним, но метким.

— Ну, это полная чушь.

— Утверждаете, а к телу не подходили. И сомнений не возникает?

— Чего тут сомневаться, если сам Штольц… не нашел ранений. Пулевое отверстие не спрячешь. Не иголкой же закололи.

— Можно убить и зубочисткой.

— Фантастика. Уж не обижайтесь. Самый натуральный удар. Бедная моя девочка…

— Но ведь вы сами не видели, а в таком состоянии, как вчера, могли бы…

— Состояние? Вот что скажу вам про состояние… Господин полицейский, не желаете водочки? У меня тут и грибочки припасены.

На какое-то мгновение Родиона дернуло искушение: а правда, отчего бы не выпить, голове полегче станет? Но характер схватил шашку и изрубил змия-искусителя в лапшу. Не составит он компанию крепко пьющему дантисту. И как этому бесхребетному пьянице люди доверят самое дорогое на своем лице — зубы? Хотя позвольте, зубы к лицу не принадлежат. Значит, не так страшно.

Подступил светлый вечер.

Ванзаров снова звонил в солидную дверь с медной табличкой. В гостиной госпожа Столетова немного удивилась возвращению юного гостя, но внешне осталась воплощением самого радушия.

— Что привело вас, молодой человек? — спросила она с такой материнской теплотой, словно ожидала исповеди грешника.

Ванзаров ответил столь проникновенно, словно и вправду собрался каяться:

— Позвольте предложить вам занимательную историю, мадам. — Ванзаров был сама галантность.

— Люблю полицейские истории, всегда их в газетах читаю. Буду рада услышать из первых уст, так сказать. Прошу вас отужинать с нами.

— Благодарю… Ой, какая у вас замечательная вещица на камине… Разрешите посмотреть? Люблю модные вещички.

Приятная дама впервые встретила мужчину, хоть и юного, который интересовался веерами. Это показалось забавным. Она не поленилась подойти к каминной полке.

— Нет, не этот, китайский. Помню, вчера у вас был иной… — уточнил тонкий ценитель моды. — Кажется, вон тот, что за вазочкой… Да, именно этот…

Евгения Павловна протянула изящную вещицу и приготовилась наблюдать, как юноша станет мучиться с дамской игрушкой. Но Родион ловко отщелкнул крохотный замочек и распахнул веер. Красным фейерверком вспыхнули бутоны роз. Словно не замечая пышных цветочков, он занялся изучением рукояти, обтянутой тканью. Кончик стержня завершался медной шишечкой с гравировкой механической фабрики Жака Тербио в Париже. Повертев вещицу так и сяк, Родион доигрался до того, что задел нос, извинился и вернул хозяйке шелковое крылышко сложенным.

Неуклюжесть молодого человека Евгения Павловна искупила бездной очарования:

— Сгораю от нетерпения узнать вашу историю.

Грех заставлять ждать такую женщину.

— Семейные истории лучше рассказывать в семейном кругу, — ответил он.

— Разумеется! Как удачно, что все в сборе, даже Машенька заглянула… Бедная моя девочка… Ей надо поделиться своим горем. Кто, как не мать, поймет и утешит…

Ужин подали в столовой. Михаил Петрович занялся графинчиком с водкой крепко и обстоятельно. Маша не удостоила Ванзарова вниманием, к еде не прикасалась, сидела молча, глядя себе в подол. С платьем невесты она не рассталась.

Как светский, а вовсе не полицейский персонаж, Родион поблагодарил за радушный прием, скромно присел на краешек стула, подождал, пока хозяйка займет место во главе стола, положив веер подле тарелки, и сообщил, что в качестве закуски угостит необыкновенным случаем, который непременно будет передаваться из поколения в поколение.

Госпожа Столетова просила в свой черед угощаться всем, что на столе, но только не мучить загадками.

Начал он не спеша, будто рассказывал сказку в рождественский вечер, когда горит камин, а за окном метет снежок… Ну, и все такое…

— Жил да был некий господин Вальсинов. Родился он старшим в семье. Было у него две сестры, но обе не удались. Средняя, мягко говоря, не красавица, а младшая и умом не вышла. Вся надежда была на сыночка. Но и он оказался с дефектом: не хотел жениться, чтобы продолжить род и получить приданое, а предпочитал лиц своего пола. Что хуже всего — господин Вальсинов пристрастился к белому порошку, который дантисты используют не для чистки зубов, а для обезболивания. Попросту — к кокаину. На что и спустил родительское наследство. Но страсть требовала новых жертв. И тогда Вальсинов решился украсть порошок. Пришел на прием, как больной, а когда его оставили без присмотра, залез в шкафчик с лекарствами.

Михаил Петрович утвердительно покивал, а может быть, его слегка шатнуло. Кто разберет этих дантистов. Зато Маша подняла голову и стала вслушиваться с интересом.

— Тут наша история переходит из точных фактов в область логических заключений… — как бы закончил вступление Родион.

— Очень любопытно! — поддержала госпожа Столетова. — Продолжайте, Родион Георгиевич! Вы возбудили наш интерес…

И он продолжил:

— Господин Вальсинов попал в ситуацию, которая грозила крупными неприятностями. Но случилось чудо. Его не только выручили из беды, а даже предложили поправить материальное положение женитьбой. Женщины Ульяну были безразличны, но в безвыходной ситуации он согласился. Свадьбу назначили стремительно. Вальсинов даже не помнил, делал ли формальное предложение руки и сердца. Он уже мечтал, как потратит приданое со своим любимым, но умер за свадебным пиром.