— Что же вы отказались от такого счастья?

Маргарита печально улыбнулась:

— Мужчины мне стали глубоко безразличны.

Она ждала, что мальчишка растеряется, но Ванзаров и глазом не моргнул.

— Для чего же вы пришли в детскую?

— Сама не знаю… — Барышня Кунц укусила безымянный пальчик. — Ну, скажем, захотелось посмотреть на ребенка. Он тут же стал приставать ко мне с глупыми расспросами. И я поняла окончательно: это не для меня.

— Альберт выглядел здоровым?

— Насколько могу судить… Впрочем, нет, он жаловался на боль в животе.

— И что же вы предприняли?

— Не хватало мне возиться с детскими капризами! У него есть мать, нянька и слуги.

— Совершенно верно, — сказал Родион, вставая. — Еще, чего доброго, платье рвотой испачкает. Всего лишь маленький гадкий племянник…

— Не вам меня учить, гадкий шпион, — проговорила она отчетливо.

— Через два часа его не стало. Если бы сразу… Ну да ладно, что вам мораль читать… Остаетесь под домашним арестом.

Кунц притворно зевнула:

— Какая скука эта буржуазная жизнь! Заняться, что ли, террором…

Родион нашел доктора там, где и предполагал. Тасич не выходил из детской.

— Как розыски? — спросил он, собирая саквояж.

— Близки к завершению, — ответил Ванзаров. — А у вас?

— А у нас сплошные хлопоты. Пришлось заниматься всем семейством, за госпожу Сундукову особенно тревожно.

— Я спрашивал про труп… Извините.

— Ах, это… Как и предполагал: в ротовой полости явные следы отравления мышьяком. Желаете взглянуть на подробности?

— Нет… Не стоит. Больше мышьяк нигде не нашли?

Сергей Иванович суров нахмурился:

— Что вы хотите сказать?

— Например, на пальцах ребенка.

— Уж не знаю, каким образом… Ну, ладно, не хотел об этом говорить, все равно ничем не поможешь… Действительно, есть. Не знаю, откуда они появились.

Родион принялся бродить по комнате, а доктор наблюдал за «повадками сыщика», готовя живейший рассказ для дружеской вечеринки. Действительно смешно: полноватый юноша рыщет по комнате не хуже легавой. Особенно позабавило, что Ванзаров полез в аквариум и вынул черепаху. Осмотрев ее, забавный юноша спросил: она мертва?

Сергей Иванович поддержал игру. Одного профессионального взгляда было недостаточно. Лапы не шевелятся, голова болтается. Может, спит. Потыкав шприцевой иглой в шею, доктор убедился: сдохла. Что же смешной юноша выкинет еще?

А он попросил проверить, нет ли мышьяка в аквариумной воде. Тасич согласился, предвкушая: история будет великолепной! Ради этого можно и пробу Гутцейта провести. Он набрал воду в пробирку, заткнул горлышко промокашкой, капнул на нее раствором азотнокислого серебра и легонько взболтал. Бумажка окрасилась в лимонно-желтый цвет, а по бокам появилась коричневая кайма. Для полной уверенности Тасич смочил ее водою и получил окончательное подтверждение: бумага тут же почернела.

— Действительно, мышьяк растворен в воде, — сказал он. — Не понимаю, откуда ему взяться. А вы что-нибудь понимаете?

Ванзаров, не говоря ни слова, выскочил из комнаты, оставив честного доктора в глубоком недоумении с дохлой черепахой в руках.

В кабинет хозяина дома Родион вошел без стука. Сундуков смотрел в окно, из которого открывался вид на будущий парк. Лидочка стояла рядом, держа его за руку, будто ожидая повелений отца или стараясь утешить по-своему.

— Ну?! — требовательно вопросил Филипп Филиппович.

Родион попросил увести ребенка. Короткого взмаха руки было достаточно, чтобы дочь послушно вышла. Сундуков выражал крайнее нетерпение:

— Кто?!

— Сначала позвольте один вопрос.

— Ну, что еще?

— Когда во время обеда Альберт прибежал к вам, о чем он вас попросил?

— Да какое это имеет значение?.. Ну хорошо… Просил разрешения взять нынче подарок, черепаху, кажется… Я жду…

— В вашем доме слуги держатся в строгости, — начал Ванзаров, стараясь подбирать слова. — Но дети могут гулять где угодно. Баночка с крысиным ядом была на виду. Очевидно, Альберт решил поиграть с ней. Сунул в баночку палец и попробовал белый порошок. Вкус ему не понравился, флакончик был заброшен под кровать. Мне очень жаль, но вы не сможете наказать убийцу, и я не смогу. Это несчастный случай. — Родион полез во внутренний карман, вынул заветную пачку и положил на стол.

Сундуков жест заметил:

— Зачем? Вы их честно заработали.

— Я не могу принять эти деньги. Дело принципа. Извините…

Поклонившись, Ванзаров торопливо покинул замок…

Супруги Макарские как раз уселись за вечерний чай, когда на них свалился нежданный Родион. Влетел в дачный домик и выскочил оттуда в своем костюме. Стопку чужой одежды попросил завтра же, а лучше сегодня, отнести в замок, ничего не объясняя, убежал на станцию и вернулся в Петербург на первом же поезде.