Меня вмиг окатило злостью от такого неприкрытого цинизма. Это же надо! Сначала нажаловался ректору, зная, что с меня пять шкур за это спустят. А теперь как ни в чем не бывало ханжески интересуется причиной моих слез.

– Не устаю принимать благодарности за участие в нашем сегодняшнем диспуте! – едко ответила я. В этот момент уже стало наплевать, что за подобный тон и содержание высказываний меня вышвырнут из Академии. Хватит с меня несправедливых и незаслуженных унижений.

– Не понимаю, поясните. – От голоса судьи веяло все тем же холодом.

– А что пояснять? – я сердито вытерла слезы рукавом. – После того как вы сообщили ректору, что я была с вами неучтива, ваша честь, мне сообщили, что мое дело – сидеть с закрытым ртом и благоговейно взирать на вас, иначе вылечу из Академии!

– Я никому и ничего не сообщал, – отчеканил Верховный судья. – Более того, я даже не общался сегодня с госпожой Трингрос. Вы опять позволяете своим эмоциям делать неверные выводы в ущерб здравому смыслу.

– А кто тогда? – растерялась я.

– Да кто угодно. Или вы полагаете, что у ректора отсутствуют осведомители из числа ваших однокурсников?

Я снова почувствовала себя глупо. И разозлилась. На себя – за то, что так остро реагирую на высказывания этого мужчины. На того гада, который настучал ректору. На Себастьяна Брока – за то, что из-за него у меня возникла куча проблем. Короче, на весь этот мир.

– Но так оставлять я это не намерен, – вдруг заявил Верховный судья.

И, взяв меня за руку, буквально потащил в сторону кабинета ректора.

– Не надо! – я сдавленно пискнула, отчаянно стараясь освободить стиснутое запястье.

Однако силы были неравны. Так что, несмотря на сопротивление, меня довольно быстро и целенаправленно тянули по коридору. Я только ногами успевала перебирать, пытаясь не споткнуться и успеть за быстрым шагом судьи. Ну и робко уговаривала Себастьяна Брока отказаться от этой затеи.

Безуспешно. Тот был абсолютно непробиваем и двигался к намеченной цели, напрочь игнорируя мое невразумительное попискивание. Зайдя в приемную, Брок, не останавливаясь, уверенно проследовал мимо изумленной секретарши.

И вот я снова в кабинете ректора.

При нашем появлении госпожа Трингрос аж оторопела от удивления. Она подскочила со своего места и выдала на редкость неуклюжий реверанс.

– Ваша честь?

– Я хотел бы обсудить ситуацию со студенткой Торн. – Голосом Себастьяна можно было континенты замораживать.

– О! – расцвела ректор. – Вы можете быть спокойны, Каре сделано строжайшее предупреждение, и больше такого… – едва встретившись глазами с Верховным судьей, она осеклась и побледнела.

А Себастьян Брок, к моему изумлению, жестко уточнил:

– Разве я просил вашего вмешательства в ситуацию?

– Но… но, она… я…

– Я в состоянии сам обеспечить дисциплину и уладить спорные моменты на своих занятиях. О том, как должны проходить эти занятия и кто на них имеет право голоса, я тоже решаю сам. Если вы полагаете иначе, я вернусь к своим прямым обязанностям. – Себастьян говорил все тем же ледяным голосом.

Жуткое впечатление усиливалось пристальным взглядом, под которым съеживалась, краснела и бледнела госпожа Трингрос. Да что там, даже я готова была сквозь землю провалиться, лишь бы не присутствовать при такой головомойке! Пусть даже меня тут вообще-то оправдывали.

– Никакого наказания для студентки Торн быть не должно, поскольку она ничего не нарушала и действовала в рамках устава Академии. Это ясно? – отчеканил судья Брок.

Белая как полотно, госпожа ректор кивнула.

– Можешь идти, Кара, – наконец-то отпустив мою руку, разрешил Себастьян.

Облегченно выдохнув, я быстрым шагом направилась на выход, с трудом удерживаясь от того, чтобы не сорваться на бег. Но едва оказалась в приемной, любопытство все же пересилило страх, заставив прикрыть дверь неплотно и оставить небольшую щель.

Увидевшая это секретарша сделала страшные глаза и открыла рот, чтобы не дать мне подслушать разговор, но я жестом пригласила ее присоединиться. Секунда-другая сомнения, и вот – у дверей ректорского кабинета замерли каменными изваяниями уже мы обе.

А ситуация в кабинете очень напоминала ту, которая происходила четверть часа назад, с той лишь разницей, что на моем месте теперь была госпожа Трингрос.

– Я по-прежнему жду объяснений, – продолжал Себастьян Брок «разбор полетов». – И в первую очередь хотелось бы знать, кого вы в Академии готовите? Специалистов или безвольных, бесхарактерных существ, способных только смотреть начальству в рот и заискивающе улыбаться?