На момент публикации этой книги США наряду с некоторыми другими странами резко выделяются на общем фоне: во многих развитых странах более высокий уровень инноваций и креативности неразрывно связан с меньшим неравенством. В последней главе книги приводятся доводы в пользу того, что новый общественный договор – креативный – может превратить креативную экономику в справедливое и творческое общество, в котором благополучие и процветание доступны каждому.

Ключевые институты и инициативы будут формироваться не только под влиянием экономических механизмов, но и, как всегда, под влиянием человеческого фактора. Это будет результат решений, принимаемых политической властью. А креативный класс выступает сегодня в качестве мобилизующей силы – ведущей, стоящей во главе социальных, культурных и экономических перемен. Однако, как отмечалось еще в первом издании книги, существует одна проблема: у креативного класса нет классового сознания. Рабочий класс индустриальной эпохи формировался на основе прочных связей и был сосредоточен на заводах и в городских районах с высокой плотностью населения. Напротив, креативный класс – это крайне индивидуалистическая и даже разобщенная социальная группа. До настоящего момента ее членам было вполне достаточно личного совершенствования, заботы о здоровье, ухода за своими домами и квартирами и поиска новых впечатлений. Большинство представителей креативного класса разделяют либеральные взгляды, но слово «солидарность» все же к ним неприменимо.

И тем не менее креативный класс находится в авангарде процесса, который политолог Рональд Инглхарт назвал переходом к «постматериалистической политике», – другими словами, переходом от системы ценностей, в основе которой лежит удовлетворение насущных материальных потребностей, к такой системе ценностей, в которой особое внимание уделяется чувству сопричастности, самовыражению, благоприятным возможностям, качеству окружающей среды, а также разнообразию и качеству жизни [5] . Безусловно, этому новому классу свойственны свои разграничения, а его представители не вписываются в традиционный политический спектр «левые – правые». Однако его ценности носят сугубо меритократический характер. Многих представителей этого класса возмущает неравенство возможностей и отталкивает система, направленная против большинства членов общества и нерационально расходующая природные и человеческие ресурсы. Такие установки и порывы и есть тот политический настрой, который можно использовать и который уже используется для того, чтобы изменить ситуацию к лучшему.

Пресловутый экономический кризис и вопиющее неравенство современности пробудили ряд дремлющих политических сил, о чем свидетельствует волна восстаний, захлестнувшая арабский мир весной и летом 2011 года, а также удивительный резонанс, полученный глобальным движением Occupy («Захвати»). Теперь нелепо даже вспоминать, что в свое время сторонники новой экономики считали себя нарушителями существующего порядка. Если их высокопарные заявления о преобразовании капитализма были в основном не более чем фантазиями, то бунтарская сила, которую пробуждает становление креативного класса, поистине неудержима. Как сказал великий историк Эрик Хобсбаум, Арабская весна {7} и «Захвати Уолл-стрит» {8} – это скорее движения креативного, а не традиционного рабочего класса. «Традиционные левые ориентированы на общество, которого больше не существует или которое становится банкротом, – отмечал он. – Они верили, что массовое рабочее движение – носитель будущего. Однако в эпоху деиндустриализации такой возможности больше нет. В наше время самым эффективным может стать массовое движение, сформированное из представителей обновленного среднего класса, в частности огромного контингента студентов» [6] .

Безусловно, традиционные рабочие движения по-прежнему обладают большим потенциалом и должны быть частью всеобщего движения за социальные преобразования. Однако движущая сила перемен – это креативный класс: художники и представители других творческих профессий, студенты и профессионалы из разных областей деятельности. Интернет, Facebook, Twitter и другие социальные медиа в значительной мере способствуют развитию этих движений, но они формируются и в реальном физическом пространстве – в самых разных местах, от площади Тахрих до Зукотти-парка {9} . В первом издании книги я приводил доводы в пользу того, что место окажется более важным фактором экономики и идентичности. По всей вероятности, оно придет на смену заводам и другим промышленным предприятиям в качестве центра сосредоточения классовой борьбы и станет в наше время стержнем разделения и мобилизации социальных классов. Но я не мог предвидеть, что мобилизация новых общественных движений будет происходить в столь многих местах одновременно. Вопрос даже не в том, что их ждет – успех или провал. Совокупность таких факторов, как место, социальные медиа и креативный класс, станет точкой опоры для будущих общественных движений, которые превратятся в источник энергии и силы, необходимой для экономических и социальных преобразований.

Наше время, как и другие периоды великих перемен, исполнено трудностей, потрясений и испытаний. Но я смотрю в будущее с оптимизмом. Не хочу показаться человеком, придерживающимся крайне детерминистских взглядов, но все же базовая логика экономики и социального прогресса на нашей стороне. Присущее человеку творческое начало – самая впечатляющая преобразующая сила, на которую в той или иной мере может опереться каждый из нас. Следовательно, хотя процесс формирования нового порядка и нового социального класса сопряжен с серьезными проблемами, в нем заложены и возможности для их решения.

С учетом всего этого накануне десятой годовщины публикации первого издания книги, которую вы сейчас держите в руках, в издательстве BasicBooks мне предложили пересмотреть и привести его в соответствие со временем. Эта книга – не просто дополненное, а полностью пересмотренное и исправленное издание. Мы с моей командой тщательно проработали каждую главу и переписали почти все, до последнего слова. Я проанализировал результаты десятков научных исследований, проведенных нами за эти десять лет, а также материал трех серьезных книг, написанных за этот период: The Flight of the Creative Class («Взлет креативного класса»), Who’s Your City? и The Great Reset {10} , – и включил в новое издание самые важные идеи. Кроме того, в этой книге я привел высказывания многих коллег, чья работа дополняет мои исследования, и попытался ответить на замечания критиков.

С помощью Кевина Столарика, Шарлотты Мелландер и других членов моей исследовательской команды я обновил в главе 3 все данные о креативном и других классах, включив в них информацию до 2010 года и продлив исторический временной ряд до 1800-го. Кроме того, в главе 3 представлен краткий анализ результатов последних исследований в области демографического состава креативного класса и характерных для него профессий, а также результаты других исследований, проведенных после выхода в свет первого издания книги. Я обновил все данные, касающиеся креативного класса и трех «Т» экономического развития (технология, талант и толерантность), по всем городским агломерациям США. Этот материал можно найти в главах 11 и 12, в которых также приведены результаты новых эмпирических исследований.