— Мы тоже знаем, как бы тебе это ни показалось удивительным, — ответил Шульгин.

Гибкая псевдоживая аппарель «медузы» вывалилась из-под мантии и легла на покрытую густой травой поляну.

Первыми по ней сошли «Артем» и «Аскольд», в полном боевом снаряжении. Стремительно обежали поляну, убедились в отсутствии каких-либо вредных существ, за исключением обычной лесной мелочи. Проверили рельеф и плотность грунта.

Получив разрешение, медленно перематывая подтормаживаемые двигателем гусеницы, съехал МТЛБ [90] , настороженно поводя башенным пулеметом КПВТ. Четыре ПТУРСа на корме тоже были готовы к запуску. Остановился на самом выгодном с точки зрения обороны краю поляны. Из верхнего люка высунулся по пояс Оноли, призывно махнул рукой.

За ним легко скатилась БРДМ [91] , вооруженная, кроме штатного ПКТ, автоматическим гранатометом «Василек».

В дополнение к «бронетанковым силам» на вооружении экспедиции имелась и легкая техника: классический «БМВ» с коляской и пулеметом ПКМ и одиночный кроссовый «Судзуки». На таком Шульгин мог пробраться и через лес, и по горам.

Наконец, минуя трап, из люка выплыл самый маленький из имевшихся на Валгалле флигеров, покачался немного на гравиподушке, развернулся, пересек лужайку, опустился напротив бронетранспортера, под деревом, похожим на ливанский кедр. И сверху незаметно, и гравипушка перекрывает почти сто градусов тылового сектора.

Тишина вокруг царила просто потрясающая. Листья деревьев чуть слышно шелестели, и речка внизу журчала, погромыхивая галькой на перекатах. И воздух! Воздух, особенно после удушливой атмосферы внутри медузы, был изумительный. Свежий, ароматный, какой-то… Сочный. Будто не вдыхаешь его, а пьешь.

— Кислорода здесь процентов на пять больше, чем у нас, — отметил Шульгин. — Предупреждаю о возможности немотивированной эйфории. Вторым следствием является существование в Дугляндии гигантских насекомых…

— Не только в кислороде дело, — тут же вмешался Удолин. — Инсектоиды модифицированы, вместо трахеального дыхания у них подобие легочного. Что допускает создание организмов практически любого размера.

Ростокин негромко выругался. Насекомых, особенно паукообразных, он не выносил с детства, и его не заботило, что в смысле систематики пауки не имеют к насекомым никакого отношения.

— Ребята, что это с ним? — вскрикнул Новиков, указывая на Шатт-Урха. Тот повалился на траву и катался по ней, подобно поросенку в луже, обхватив при этом голову руками. Не то постанывая, не то повизгивая. — Не помирает, за компанию?

Сашка, которому клятва Гиппократа вроде как велела кидаться на помощь, оставался спокойным и неподвижным. Константин Васильевич тоже не выглядел озабоченным.

— Нормально, — сказал профессор. — Мыслефон услышал. Это как в пустыне до колодца дорваться. Напьется — успокоится.

— Так и его услышат, — встревожился Скуратов.

— А мы зачем сюда летели? Главное — чтобы те, кому надо, услышали.

Офицеры отряда, не имея других приказаний, кроме обеспечения высадки, расположились между транспортером и «БРДМ», закурили, оставаясь в полной боеготовности. По этому поводу и подошел к начальству Ненадо.

— Александр Иванович, нам как? Может, бронежилеты и шлемы пока снять? Тихо вокруг, да и жарковато.

Температура действительно была явно не ниже тридцати.

— Снимайте, пожалуй. Я сейчас «Аскольда» с «Артемом» пошлю в поиск, змейкой в пределах километра. Предупредят, если что…

— А с обедом как?

— Ужином, — поправил его Шульгин. — Вечер уже. Не видишь? Проголодались — сухпаем перекусите. Костры разводить рановато.

— Есть! — Капитан, безжалостно топча желтые и сиреневые метелки неизвестных цветов, направился к бойцам.

— Я бы тоже в тенек перебрался, — сообщил Ростокин.

— Дело, — согласился Андрей. — И пива холодненького.

— Не будем подавать подчиненным дурного примера, — назидательно ответил Шульгин. — Сначала с обстановкой разберемся. Шатт-Урх очухался?

По всему было видно, что да. Он уже был на ногах и выглядел намного лучше, чем полчаса назад.

Сашка открыл карту-километровку на этот район. Земную, конечно, французского изготовления восьмидесятого года. Здесь она годилась только для того, чтобы оценить рельеф местности, оставшийся прежним, вся прочая информация не имела смысла.

— Давай, приятель, покажи, где твоя Рорайма располагается? Ты их не слышишь, кстати?

— Слышу. Здесь совсем недалеко. По-вашему — десять километров. Нам очень повезло. Я не могу на таком расстоянии различать отдельные мысли, но чувствую, что там — большое собрание. Может быть — всепланетное. Очень много мыслящих.

— Не по поводу наших с вами разборок они собрались?

— У Рорайма всегда много дел. Ваши — могут входить в их число.

— И что, братва, делать будем? — спросил Новиков.