– Отстань, – вяло отмахнулся от пса Марко.

Чак протестующе залаял.

– Дай посижу, отдышусь! Пять минут.

Пес бухнулся на бок, высунул язык и тяжело задышал. Намекал на то, что устал не меньше, но не забыл об обязанностях охотника. А они заключаются не только в том, чтобы выследить дичь, подстрелить ее, найти, принести домой, но и сохранить.

Марко застонал и рывком поднял свое большое, сильное, но в данный момент непослушное тело с дивана и зашагал в кухню. Чак потрусил за ним, держа в пасти котомку с дичью. По пути Марко стащил сапоги. Они были изготовлены из кожи буйвола и служили ему верой и правдой больше десятка лет. Они не промокали, не натирали, но изрядно воняли, поскольку кожу плохо выделали. Когда Марко долго в них ходил, а сегодня был именно такой день, то его ноги, несмотря на носки, пропитывались этим неприятным запахом, и их требовалось не просто мыть, а отмачивать в тазике с теплой водой и ароматной солью. Но Марко было пока не до этого, и он постарался абстрагироваться от вони. Сначала положить дичь в холодильник, потом можно выпить пива, целый стакан залпом, а уж потом отправиться в ванную.

Чак чихнул. Он отрицательно относился к неприятным запахам, особенно если они исходили от хозяина.

– Терпи, – бросил ему Марко.

Пес попал к нему будучи полуторагодовалым. Попал не из питомника. И не отдан был в его добрые руки кем-то из знакомых. Марко подобрал его, умирающего от ран, когда они с коллегами-полицейскими накрыли подпольный бойцовский клуб. Там бились на утеху толпе не люди – собаки. Молодой мастиф по кличке Чак Норрис проиграл свой первый бой, хотя был гораздо сильнее соперника. Но тот, помесь питбуля и обычной дворняги, был не просто агрессивен – беспощаден. Настоящая машина для убийства. Иван Драго. Хозяева бойцовского клуба давали своим псам клички киношных персонажей или актеров, снимавшихся в боевиках.

Напарник Марко хотел пристрелить израненного Чака, чтоб тот не мучился. Он наставил дуло пистолета на лобастую собачью голову, прицелился…

И тут Марко, стоящий поодаль, заглянул в глаза псу. В них столько всего было… И боль, и страдание, и обреченность… Но кроме этого, сочувствие и понимание. А еще жажда жизни. В самой глубине влажных глаз… огоньком посверкивала. Чак будто говорил, мне плохо, очень плохо… похоже, я в муках умираю… и если вы меня пристрелите, я пойму… но дайте, дайте шанс мне!

И Марк остановил напарника. Затем, завернув пса в одеяло, взял на руки. Тот взвыл от боли. Из огромных карих глаз хлынули слезы. Марко и хотел бы погладить пса, чтобы успокоить, но не мог. Тот весил семьдесят килограммов, и удержать его одной рукой не было никакой возможности. И Марко прошептал: «Потерпи, малыш». Чак как будто понял. Он уронил свою голову на плечо спасителя и потерял сознание.

Ветеринар, к которому Марко привез пса, осмотрев пациента, сказал – не жилец. Но за лечение взялся. Чак был на пороге смерти, но выжил. Чем удивил ветеринара. А вот Марко в нем нисколько не сомневался. Его пес – ЕГО ПЕС! – настоящий борец. Драчун плохой, это да. Зато поединки посерьезнее выигрывает.

…Чак гавкнул. Марко вопросительно на него глянул. Пес постучал лапой по своей миске. Проголодался.

– Суп будешь? – спросил Марко.

Пес повел ушами. Это означало согласие, но без восторга. Чаку, конечно же, хотелось почек зайца и печени тетеревов.

Марко поставил на медленный огонь кастрюлю с чорбой, а себе налил «Гиннесса». Он пил только его, хотя местное пиво, как все говорили, было не хуже.

Добрый глоток. Напиток проскальзывает в горло. Оставляет небольшую горчинку на языке и вкус солода. Но Марко не долго смаковал пиво. Секунды три. Затем за раз опорожнил стакан, вытер губы рукой и отправился в ванную.

Едва Марко успел намылиться, как раздался лай Чака. Значит, кто-то пришел, двери в деревни ни у кого почти не запирались, разве что на ночь.

Наскоро смыв пену, Марко выбрался из-под душа и выглянул за дверь.

– Кто? – крикнул он.

– Марко, это я, Стефан! – послышалось в ответ.

– Присядь, я сейчас.

– А твой пес меня не укусит? – забеспокоился визитер. Стефан единственный в округе боялся Чака.

– Нет. – И добавил себе под нос: – Проглотит целиком.

Через минуту Марко вышел из ванной в спортивных штанах и майке. Стефан, сидящий на табурете в прихожей, тут же вскочил и бросился к нему с воплем:

– Это правда?

– Ты о чем?

– Сам знаешь! – И замахал руками, точно птица крыльями. Стефан, когда волновался, всегда делал так. За что его деревенские прозвали «тетребом – тетеревом». – Говорят, одного из хоровых мальчиков убили. Это правда?

– Кто говорит?

– Все! – И вновь встряхнул «крыльями».

Стефан, мужчина чуть за тридцать, полный, пучеглазый, был деревенским дурачком. В возрасте пяти лет он сорвался со скалы. Местная ребятня лазала по горам с младых ногтей – никто из родителей не считал это опасным, поскольку сами в детстве занимались тем же. Стефан при падении сильно ударился головой. По мнению его матери, это и послужило причиной умственной отсталости. Хотя сверстники Тетерева утверждали, что он всегда был с приветом.

Из кухни выбежал Чак. Деликатный пес, зная, что пугает Стефана, оставил его одного в прихожей. И вот теперь явился туда, чтобы привлечь внимание хозяина. Марк тут же вспомнил о супе, который грелся на плите.

– Стефан, не хочешь покушать? – спросил Марко, направляясь в кухню и маня за собой гостя.

– Хочу.

Тетерев любил поесть. В котомке, с которой он не расставался, всегда было что-то съедобное. Он то грыз сухарики, то посасывал вяленое мясо, то лузгал семечки. В выходные и праздники он побирался у храма. И в отличие от остальных «нищих» радовался не только денежкам, но и конфетам, и яйцам пасхальным, и пирожкам.