– Мы все узнаем! – поддержал меня Медвежонок. – Все ходы в лисьей норе!

Он тоже порядком назюзюкался. Впрочем, он и в трезвом виде сказал бы то же самое.

Однако насчет него я не уверен. Когда братец рядом, мне, конечно, спокойнее. Но пусть лучше побудет здесь. Пока.

А вот трезвый Трувор нашего оптимизма почему-то не разделял. Почему, интересно? Ведь идея нашего внедрения принадлежала ему. Что-то изменилось?

Да, изменилось.

– Ты делишь ложе с моей дочерью, Волк!

Трувор Жнец сидел рядом со мной. На том самом ложе. И глядел на меня в упор.

Тайное становится явным. Я знал это с четырех лет. Из одной детской книжки, которую мне мама читала.

Я аж протрезвел. Трувора я опасался куда больше, чем могущественного Водимира. В первую очередь потому, что с самого начала чувствовал свою вину.

И покаянно молчал. А что сказать? «Не виноватый я! Она сама пришла!» Как-то это… не по-мужски.

– Мне нет дела до того, с кем Заря тешится, если в этом нет ущерба чести ее и рода, – проворчал Трувор. – Ты – не из тех, кто берет девушку силой, а Заря – не из тех, кого можно взять силком, – варяг хмыкнул, – но до того, от кого она намерена родить моего внука, мне дело есть.

– Она беременна?

Вот же, блин…

– Нет, – качнул головой Трувор. – Но собирается. Хочет взять тебя в мужья. Что скажешь?

«Взять в мужья». Интересный, однако, оборот. Вполне в духе Зари.

– У меня есть жена.

Получается, что Трувор не в курсе того, что я женился? Ну да, их же не было на моей свадьбе. Не до того им было. И все последующие события тоже без них прошли…

Стоп! Даже если Трувору никто не сообщал, что я женат, то Сагу о Волке и Медведе он слышал уже не раз. И знал, о ком она. Знает он, не может не знать. И что тогда?

– Твоя жена – на Сёлунде, – развеял мои сомнения Трувор Жнец. – Пусть там и остается. До нее мне дела нет. Я отдам тебе Зарю, если она тебе люба. А в приданое…

– Погоди! – перебил я варяга. – Заря мне люба, но Гудрун – моя жена. И мать моего ребенка. И на Сёлунде у меня еще один сын. Я взял бы твою дочь! Взял бы с охотой, но оставить Гудрун – не по чести.

– А зачем тебе ее оставлять? – удивился Трувор. – Заря будет твоей женой здесь, а Гудрун – на Сёлунде. Тебе ее гнать никак нельзя. Она ведь сестра Свартхёвди, верно? Если Свартхёвди затаит на Зарю зло, мне придется его убить, чтобы это злое не свершилось. Или ему – меня. Что в этом хорошего?

Ничего. Тут я с ним полностью согласен.

Блин, опять у меня запутки с женщинами. Ну почему так? Вот Медвежонок спит со всеми, до кого дотянется. И никаких проблем.

– Мне надо подумать, Трувор, – пробормотал я. – Давай мы поговорим, когда я вернусь от Водимира.

– Тебе не стоит идти к Водимиру, – произнес Трувор жестко. – К Водимиру пойдет Свартхёвди. Без тебя.

Я досчитал до десяти, прежде чем ответить. Чтобы не послать Жнеца в пешее сексуальное путешествие. Досчитал и почти спокойно поинтересовался:

– Почему ты так думаешь?

– Человек, который помогал Задорею захватить тебя, сбежал.

Так я и знал! Хрёрек, сука! Если бы он дал моим парням провести расследование…

– Он сбежал, потому что князь Рюрик позволил ему сбежать! – Я вскочил на ноги.

– Сядь! – рявкнул Трувор. – Он ушел из Ладоги этой ночью. Вместе с Добромыслом. И, поверь, мне было нелегко их отпустить, потому что Добромысл наверняка знает все тайны Водимира, и это большое искушение – попробовать такого, как Добромысл, на крепость. Он прибыл сюда тайно. Водимир не вправе был бы упрекнуть нас за пропажу того, кого и не было.

– Не уверен, что ты бы его расколол, – произнес я, вспоминая глаза-буравчики Водимирова боярина. – Даже ты. А право у Водимира есть. Право сильного. Слыхал о таком?

Ах, с каким удовольствием я ушел с темы женитьбы на Заре.

Ненадолго.

– Задорей был из доверенной гриди Водимира. Он не простит тебе его смерти.

– Вообще-то его мишка слопал, – заметил я.

Трувор рассмеялся:

– Ты сам бы поверил в такое?

Я покачал головой. Задорей меня увез, а потом я вернулся. Без Задорея. Кого интересует истина, если правда очевидна?

– Я поеду сам. Добромысл приглашал меня, а не моего брата. Свартхёвди останется здесь.

Трувор поглядел на меня внимательно… И кивнул, принимая мое решение.

– Моя дочь будет очень опечалена, если тебя убьют.

Ну вот. Мы опять вернулись к лирике.

– Многие будут опечалены, – внес я поправку. – Если меня убьют. Но меня не убьют, Трувор! Это не так легко – убить меня. И, кроме того, я буду не просто гостем. Я буду гостем Добромысла. И по нашим, и по здешним законам Добромысл должен меня защищать. Предать гостя – оскорбить богов. Разве нет?