– На улице страшная буря, – выпалил он в желании оправдаться.

– Вот. А ты хотел уйти, – Тиса вздохнула и попыталась незаметно убрать кунай обратно за подушку, но Гаара заметил оружие, и внутри все вязко стянулось в узел. Руки задрожали.

– Почему ты его схватила? – сбивчиво прошептал мальчик.

– Я живу одна, – кашлянула, прочищая пересохшее горло. – И приходится быть настороже. Да и привычка уже выработалась за столько лет тренировок и путешествий. Так сказать, рефлекс.

– Что такое может издавать этот звук? – решил отойти от неприятного инцидента.

– Да хоть что. Банки какие-нибудь, железки, – Тиса поманила его пальцем и вкрадчиво прошептала. – Не бойся. Опасности тут нет.

– Тиса… – Гаара сжался, вспоминая тепло рук из далеких первых мгновений его жизни, так удивительно четко сохранившихся в глубине сознания. – Что такое любовь?

– Любовь… А вот! – она неожиданно повалила его и несколько раз поцеловала в щеку. Сначала волна страха хлынула на малыша; песок кинулся в комнату, но как только прозвучал мелодичный голос девушки, остановился. – Когда ты любишь человека, ты хочешь заботиться о нем, защищать, тебе безразлично, как к нему относятся окружающие, Гаара. Ты нуждаешься в нем.

Тиса крепко обнимала ребенка, гладя по голове. Гаара чувствовал ее дыхание, мерный стук сердца; глаза медленно закрылись. Незаметно для себя джинчурики уснул, согретый теплом другого человека.

***

Солнечные лучи совсем не проникали в комнату: все окна занавешены плотными шторами. Гаара почувствовал толчок и проснулся. Тишина. Прижавшись сильнее к девушке, попытался унять дрожь. Страх уснуть давно стал привычен, но он не испытал той боли, которую обычно причинял Шукаку, и не было никаких признаков присутствия последнего. Тиса ощутила движение и открыла глаза; ее лицо озарила улыбка, девушка потянулась.

– Доброе утро, – шепнул Гаара.

– Доброе. Ух! – она резко поднялась. – Пойду я завтрак приготовлю.

Когда мальчик умылся и спустился вниз, стол был уже накрыт. Тиса стояла у шкафчика, держа в руках свиток; голубые глаза, казалось, впитали в себя весь лед зимних стран. Мальчика она не видела: привычка передвигаться бесшумно у него появилась уже давно, ведь оставаясь невидимкой, можно избежать ненавидящих взглядов, полных отвращения и ужаса.

– Так приятно пахнет, – нарушил неловкую тишину Гаара, давая знать, что он здесь.

– Спасибо, – лицо девушки снова стало веселым. Судорожно выдохнув, Тиса быстро убрала свиток в сумку и отбросила ту на пол к стене. – Ты пьешь чай, Гаара?

– Да, – кивнул мальчик, осторожно приближаясь.

– Вот и отлично, – позавтракав и вымыв посуду, Тиса накинула на плечо сумку, направляясь к входной двери. – Мне нужно по делам уйти. Ты здесь останешься?

– Я, – запнулся, – я домой пойду.

– Хорошо, – не стала настаивать девушка. – Пока, Гаара. Еще увидимся.

Проводив ее взглядом, пока девушка не скрылась за одним из домов, мальчик понуро побрел домой. Комнаты пусты; брат с сестрой, наверное, тренируются, а Яшамару на миссии. Побыв в доме, где стены давили на него, точно и они знали, кто он такой, и ненавидели его за это, мальчик пошел погулять; на детской площадке ребята играли в мячик. Гаара не решился к ним подойти и лишь тихонько сел в сторонке; дети даже не заметили его. Один мальчик слишком сильно пнул мяч, пролетев несколько метров, он застрял в ветвях дерева. Попытки достать его не увенчались успехом; увидев в этом шанс подружиться с ними, Гаара при помощи песка спустил мячик на землю:

– Можно мне поиграть с вами? – смущаясь, пробормотал он, но дети не ответили, а с криком убежали на другой конец площадки. Гаара растерянно постоял несколько минут, смотря им вслед, и, вернувшись на ступеньки, сел, тихонько заплакав. Все считали его монстром, чудовищем, и никто не хотел увидеть за маской зверя одинокого ребенка. Гаара погрузился в свои мысли. Он никогда не испытывал физической боли… Но боль душевная страшнее ее в тысячи раз. Посмотрев на другой конец площадки, где играли убежавшие дети, он заметил Тису, которая разговаривала с одной из мам. Женщина бурно жестикулировала, периодически кивая в сторону Гаары и бросая на него взгляды полные ненависти… и страха. Обида схватила мальчика за горло, туман обволок сознание; что-то страшное пробивалось наружу из глубин души.

Хлесткий звук пощечины вывел его из оцепенения. Женщина лежала на земле, держась рукой за лицо. Гаара весь сжался, увидев, что Тиса идет к нему; лицо ее было непроницаемо и сурово. Девушка взяла мячик и села на ступеньку ниже.

– Не думала, что мы так скоро увидимся, – когда Гаара поднял на нее взгляд, она была прежней Тисой: улыбчивой и сияющей. – Это твой мячик? Давай поиграем? Я участвовала в соревнованиях по волейболу, здорово да?

– Наверное, мне лучше пойти домой.

– Зачем? Дома душно и темно, а тут солнышко, чистый воздух и ясное небо, – она зажмурилась, подставив лицо ласковым лучам. – Давай сделаем так: твой мишка будет судьей, один из турников – нашей сеткой. Я научу тебя, как правильно бить по мячу. Хочешь?

– Да, – неуверенно улыбнулся, на щеках выступил легкий румянец.

– Смотри. Подбрось мячик, сложи руки вот так и отбивай его. Держи.

Гаара попробовал повторить за девушкой; мяч подлетел вверх и упал ему на голову. Гаара удивленно моргнул.

– Какой ты смешной! – Тиса звонко засмеялась, прижав руку к животу.

– Не смейся! – Гаара густо покраснел.

– Но ты бы видел выражение своего лица со стороны! – он кинул в нее мячик, поймав который, Тиса отбежала в сторону. – А еще можно подавать так. Лови!