— Это эффективно, и даже я искренне посочувствую тем, кто рискнет напасть на меня в этом доме. Проходите.

Внутри дом был менее мрачен чем снаружи, но и здесь имелось множество "скульптур". Не удержавшись, я подошла, потрогала одно из изваяний — на ощупь камень камнем, постучала — по звуку тоже камень. Наверное это все же была скульптура, а не один из погруженных в стазис стражей дворца. Подошел ректор, усмехнулся, коснулся скульптуры — та мгновенно распахнула глаза. То есть все же нежить!

— Как вы этого достигли? — развернувшись к Гаэр-ашу, вопросила я.

— Измененная нежить, — последовал снисходительный ответ.

— Это я и так поняла, — заметила насупившись.

И решила более вообще ни о чем не спрашивать. Посмотрела на ректора — тот чуть насмешливо взирал на меня, затем развернулся и направившись к лестнице сообщил:

— Ваши комнаты на втором этаже. Норт, для тебя огнеупорный интерьер. Риа, голубая комната. Ужин будет подан через четверть часа — не опаздывать.

И не оборачиваясь, лорд Гаэр-аш нас покинул. В тот же миг появилось несколько слуг, у Эдвина отобрали каравай и рушник, посмотрели на наши плащи, видимо собираясь как принято в богатых домах снять с гостей верхнюю одежду, но так как мантии все еще представляли собой иллюзию тьмы — передумали, и поклонившись тоже нас покинули.

— Очаровательный прием, — усмехнулся Норт.

— На ужине быть обязательно? — явно желая избежать столь сомнительной чести как трапеза с Гаэр-ашем вопросил Дан.

Дастел кивнул, протянул мне руку, приглашая подняться наверх.

— Скорее всего, будут гости, — Эдвин тоже направился к лестнице. — Так что ужин лучше не пропускать, пошли.

"Огнеупорный интерьер" — представлял собой сплошное издевательство — комнатка с железной мебелью уже перебор. И Норт вероятно даже обиделся бы, если бы не одно но — это помещение было обустроено не сейчас и не ради нашего приезда, а гораздо-гораздо раньше.

— Артан готовил ее для себя, — медленно проговорил Дастел, сжимая мою ладонь.

Затем с небывалой для него веселостью добавил:

— Вот пусть сам в ней и живет. Риа, как моя невеста ты просто обязана взять меня к себе!

Патетичное заявление. Демонстративно скривившись, я высвободила ладонь и, потопав к распахнутой двери, за которой виднелась синяя занавеска, нагло ответила:

— Прости, Норт, мы с тобой не настолько близки.

Обогнавший нас еще в момент долгого рассматривания огнеупорного помещения Дан, крикнул:

— Норт, здесь еще двенадцать свободных комнат, выбирай какую хо…

Он не договорил. Обернувшись, чтобы узнать в чем дело, я увидела как из-за двери в комнату, у которой он остановился, высунулась голова. Голова была черноволоса и с бледным лицом, и соответствовала моему представлению об истинных некромантах.

— О, — выдал парень, — вот и Некрос прибыл. — И повысив голос: — Парни, Некрос тут!

И словно повинуясь его зову, открылось еще три двери, и появились:

— Найк Эвардс, Нив Гейман, Люк Вин, — представила всех стройных, бледных и темноволосых собственно голова.

Затем, спохватившись парень вышел из-за двери и произнес:

— Ну и собственно я — Заэн Сорен, приятно познакомиться.

Дан, отойдя от шока представил всех нас:

— Норт, Риа, Эдвин и я, Дан. Вы из всеобщей?

А я уже знала что да. Скажу больше — конкретно этого парня я тоже хорошо знала. И более того — Заэн прекрасно знал меня. И теперь, уставившись удивленно, пробормотал:

— О, Ри…

У нас на артефакторском факультете все куда-то вечно спешили, хотя почему куда-то — в мастерские, поэтому были приняты сокращенные формы имен, так быстрее. А вот чего не было принято — так это снабжать амулетами других адептов, но учитывая мое плачевное финансовое положение, я слегка подрабатывала. И вот…

— Слушай, Ри, можно тебя на минутку? — торопливо начал Заэн, глядя на меня алчущими спасения глазами.

Я же на него глядела все более удивляясь — Сорен вообще принадлежал к вечно отстающим и некромант из него был аховый, а тут участник мертвых игр. И вот как-то сразу закралось у меня подозрение — Заэн был у меня всегда первым покупателем. И потому я заподозрила его. Сходу заподозрила.

Тут меня узнали и остальные бледные некроманские создания, и в коридоре прозвучало недоверчиво-радостное: