– Ничего я не понимаю!
– возмутился бригадир.
– Поясни, чем ты мне мозги пудришь?

– Да любовницу начальник завёл!
– ухмыльнулся Ранецкий.
– Неужели не ясно?

– То есть, шефа не будет?
– подвёл итог Гриднев.

– Думаю, что нет.
– Заверил тот, на кого начальник имел большой и острый зуб.

– Тогда наливай!
– потребовал Юрий Владимирович.
– Что ж ты раньше молчал?

– Сегодня пятница, время послеобеденное, - добавил бригадир.
– Господь нас простит.

– Тогда, за нас!
– коротко высказался Ранецкий.

– Ага!
– согласился бугор.

– Угу!
– добавил мастер Гриднев.

В 13.55 водка была выпита, со стола убрано, а оба мастера отправились на планёрку.

Александр Сергеевич Ранецкий, тот, на кого у шефа вырос большой зуб, был от роду сорока одного года, находился в разводе, и имел двоих детей, которые проживали с его бывшей женой. Он ухаживал за больными родителями, много пил, и пытался писать фантастически романы. Вернее, не пытался, а писал, однако ни один его роман так и не был опубликован. В общем, работал "в стол". На будущее.

"Моё время ещё не пришло. Они ещё не доросли до моих заоблачных литературных высот!" - любил повторять Александр Сергеевич.

Роста он был гораздо выше среднего, а тело до сих пор сохраняло следы продолжительного занятия спортом. Сначала - плавание, потом - дзюдо, после этого - бокс, и далее - рукопашный бой. Естественно, спортивные вершины Саша штурмовал в детстве, юности и молодости. Это происходило в школе, в ПТУ, в армии и в институте. Теперь же, достигнутое в младые годы совершенство мужского тела, ещё давало почву и для нынешней гордости за самое себя.

Лицо Александра Сергеевича также носило отпечаток былой привлекательности, а то и красоты, однако теперь остались неизменными только яркие зелёные глаза. К сорока годам Ранецкий окончательно облысел, зубы содержал в плохом состоянии, а кожа на лице заметно потускнела, и имела сеть многочисленных и неуместных морщин.

"Сам виноват", - самокритично высказывался на этот счёт мастер Ранецкий.

Периоды запоя перемежались у него со временами трезвости, которые рано или поздно прерывались, и Александр уходил в пике очередного штопора. Коллеги на работе его всячески покрывали и выгораживали, но большие начальники уже давно и косо смотрели на Ранецкого. Однако не увольняли до поры, так как специалист он был неплохой, а замену, поди разыщи на ту смешную зарплату, что выплачивала родина своим верным сынам.

Это и спасало Сергеича от увольнения. А пока...

Шеф действительно на планёрке не появился, исчезнув в неизвестном направлении. Табельщица объявила, что начальник уехал на совещание в главк, и сегодня его уже не будет. Публика в кабинете зама по производству заулыбалась, захихикала и радостно загомонила. Многие были наслышаны о том, с кем и как совещался начальник, особенно по пятницам после обеда. В общем, упомянув о главном и насущном, руководители участков и секторов разошлись по-быстрому, ибо краткость - сестра таланта.

Когда Ранецкий с Гридневым вернулись в кабинет, там уже сидел Петрович. Бригадир ожидал мастеров, предвкушая продолжение. Опять же с бутылкой водки. Молодец! Успел-таки!

Ага! Угу!
– в разнобой высказались мастера. Расслабившись после планёрки Юрий с Александром были не против. Почему бы и нет? Опять застелили стол газетой. Сообразили кое-какую закусь. Появились три рюмки и три вилки. Наливай! Шесть глаз заблестели, шесть ладошек запотели, три горла сглотнули слюну. К концу рабочего дня друзья были хороши, веселы, остроумны, и жаждали добавки.

– Зайдём?
– поинтересовался бугор.

– Зайдём!
– согласился Юрий Владимирович.

– Полирнёмся по чуть-чуть, - уточнил Ранецкий.

– Ага!
– произнёс кто-то из троих.

– Угу!
– повторило эхо.

Сходу заглянули в близлежащий бар, и просидели там пару часов, полоща рот крепкими коктейлями. Потом посетили забегаловку попроще, и задержались там ещё на часок, где пили водку с добавлением портвейна. Не угомонившись и после этого, зашли в гастроном, взяли литровую бутылку водки, три бутылки пива, нарезной батон и несколько плавленых сырков "Дружба". Хоть и было уже темно, не сговариваясь, направились к морю. Добравшись до шуршащих о гальку волн, расположились на развалинах древнегреческого города, уничтоженного гуннами в 5 веке нашей эры. Исторический заповедник был тих и тёмен, как некоторые картины Малевича. Расположившись на "Отдыхающем Геракле", друзья выпили по полной за древних греков и их великую культуру. Вспомнив о том, что Эллада - это колыбель демократии, выпили ещё по одной. Третий тост посвятили геройской гибели спартанцев в битве при Фермопилах.

В черноте небес светила полная Луна. Далёкие звёзды подмигивали землянам из бездны Млечного Пути. Ночь вступала в свои права.

К тому времени, Петрович крепко уснул под дорической колонной. Юрий Владимирович пошёл "отлить", и не вернулся. Мастер же Ранецкий, сначала не дождался Гриднева, потом не смог разбудить бригадира, после чего - обиделся на обоих.

"Ну, и что делать?" - спросил он сам себя.
– "Скукотища!"

"Иди домой", - шепнул ему внутренний голос, - "и ложись спать".