Это обстоятельство, вполне, казалось, объяснимое, однако, встревожило Откаленко, встревожило даже больше, чем он сам ожидал. То была интуиция, рожденная опытом и природным даром сыска. Сейчас почему-то поступил сигнал тревоги. В чем все-таки дело? Почему Смоляков задерживается? Игорь знал — в такой опасной ситуации надо понять и объяснить каждую мелочь. Так вот, Смоляков задерживается. Почему? Зачем? Зачем ему надо продержать Ивана здесь, в парке, чуть не час?

А что, если… Тут новая мысль обожгла Откаленко. И он все тем же ровным голосом спросил сидевшего рядом Рощина:

— Сколько наших осталось около санатория?

— Один. У главного входа. А что? — насторожился тот.

— Ты оставайся за старшего. Я возьму резервную машину и мигом обернусь.

— Давай, — немедленно согласился Рощин.

Теперь уже в тоне Игоря и он уловил напряжение.

— Там Воловик Андрей, — добавил он. — Боровичок такой в коричневом костюме.

Игорь, кивнув, неторопливо поднялся со скамьи.

Через минуту оперативная машина уже неслась по улицам, нетерпеливо сигналя на перекрестках, и инспектора ГАИ, как и во всех городах, быстро и властно расчищали ей путь.

Спустя несколько минут машина затормозила возле главного входа в санаторий. Здесь в нее подсел Андрей Воловик, после чего снова взревел мотор, и машина стремительно проскочила в ворота мимо растерявшегося вахтера и помчалась по главной кипарисовой аллее, по которой проезд машин был вообще-то запрещен, к белевшему вдали длинному трехэтажному зданию.

Тут машина еще не успела затормозить, как Откаленко увидел на балконе третьего этажа маленькую женскую фигурку в белых брючках и развевающейся розовой блузке. Женщина двумя руками держала балконную дверь, которую, видно, рвали изнутри. Она почему-то не кричала, только изо всех сил держала дверь.

Игорь выскочил из машины и крикнул Воловику:

— Быстро на третий этаж! Десятая квартира! Ломай дверь, если надо!

Плотная фигура Андрея Воловика метнулась к подъезду.

Игорь оглядел фасад. Вверх от балкона к балкону тянулась решетчатая боковая стенка, местами увитая виноградом. Игорь кинулся к балкону первого этажа — это была как бы маленькая терраска у самой земли — и, не раздумывая, стал карабкаться вверх по решетчатой стенке. Легкая металлическая решетка раскачивалась и прогибалась под его тяжестью.

— Марина, держи дверь! — крикнул Игорь. — Держи! Я сейчас!..

Он добрался уже до второго этажа. Ему теперь было слышно, как тяжело дышит и всхлипывает Марина там, наверху, над ним. И Игорь, цепляясь за прутья решетки, задыхаясь, повторял:

— Держи!.. Держи!.. Я сейчас!..

Вот, наконец, и третий этаж. Игорь ухватился за ограду балкона.

В этот момент Марина не выдержала и выпустила ручку двери. Игорь увидел, как на балкон метнулся какой-то человек. И тут же он ощутил сильный и резкий удар в лицо, от которого чуть не разжал руки. Удар на миг ослепил Игоря. А человек тут же кинулся на Марину. Но вдруг где-то в глубине квартиры раздался грохот.

Человек на балконе невольно оглянулся. Этого было достаточно, чтобы Игорь успел перевалиться через балконную ограду и схватить его за руку, в которой он заметил нож. Это был Смоляков, Игорь узнал его сразу, угадал его даже еще раньше, чем увидел, сразу, как только подъехал к дому.

Игорь четко провел захват руки, со звоном выпал нож, и Смоляков, вскрикнув от резкой и острой боли, повалился на пол. Игорь упал на него, не отпуская руки, не замечая, что все лицо у него в крови, не чувствуя ее горьковатого вкуса на губах.

— Дверь открой! — крикнул он Марине.

— У тебя же кровь! — в отчаянии воскликнула она в ответ. — Я сейчас…

И тут же на балконе появился Воловик, задыхающийся, весь обсыпанный штукатуркой, пиджак у него был разорван.

Смолякова связали.

— Фу-у… — отдуваясь, произнес Воловик. — Спасибо строителям. Двери все-таки при желании можно высадить. Плечом, например.

Марина прибежала с мокрым полотенцем и, вытирая Игорю лицо, взволнованно лепетала, то и дело косясь на лежавшего на полу, возле стола, Смолякова:

— Ой, миленькие мои, спасибо… Ой, Игорек… Он все-таки приехал, видишь?.. Проклятый!.. Проклятый!..

— Ничего, — тяжело дыша, ответил Игорь. — Он теперь опять уедет… Далеко… Будь спокойна…

Виталий летел в Борск не впервые, но каждый раз он не переставал восхищаться бескрайними лесами, среди которых лежал город. Всеми оттенками зеленого цвета, от почти черного до самого светло-зеленого, переливались, как море, густые, бескрайние леса под крылом самолета. А бесчисленные голубые озерки казались каплями с какой-то гигантской кисти, которую пронесли над лесами, а потом провели ею по нескончаемому зеленому ковру, и появилась широкая, полноводная река, на которой и стоял Борск.