– Чегооооо?

– Я говорю, вы варвар господин Дорсель. Ухитрились на корню зарубить писательский талант восходящей звезды гривуазного жанра, даже не выбравшись, простите, из уборной. Впрочем, ладно, не будем о грустном, что у нас тут ещё имеется?
– Бурхат прищурившись начал разбирать каракули на оставшемся огрызке бумаги.
– "......не видится это дело рук поганцев ......уубов,...................... ет сомнени.. ..... ластин... ..... обритен ... этим ...арнокопыт... чёртом"

– Тааааак кажется, приплыли!
– В раздумье прошептал Владимир.
– Как всегда, на самом интересном месте!

А Прос и Дорсель тем временем, раздобыв где-то в этом бардаке солёных огурцов и полбуханки чёрствого хлеба уже разливали остатки рыночного пойла. Дальновидно перелитого в пустую ёмкость ушлым мужичонкой, во время поспешной дигрессии "группы диверсантов" в компании сомлевшего "языка".

– Скорее всего, - напряжённо размышлял Вовка, - изначальная фраза выглядела приблизительно так, - "Мне видится это дело рук скруубов. Нет сомнения, что пластина, (или же пластины?) приобретены этим парнокопытным чёртом? (Непонятка)

– Эй, послушай!
– Обратился Вован к Дорселю, - а где этого Птурселя искать, знаешь?
– Но заметив, что тот уже вновь разорвав контакт с окружающим миром, отправился бороздить просторы вселенной, только досадливо махнул рукой.
– Ладно, завтра спрошу, с меня не убудет.

Уточнив у Проса местожительство предполагаемой арендаторши, Бурхат, хлопнув дверью покинул хлебосольное заведение, настроившись на поиски адреса доброй бабушки Агульи. К глубокому удовлетворению Владимира поиски в незнакомом городе длились недолго, и завершились, можно сказать ударными темпами. Буквально через полчаса засланец выбрался на нужную улицу, а ещё через пять минут ткнулся носом в нужную калитку.

– Кого там несёть ещё?
– Донёсся до Вовкиных ушей визгливый голос, - племяш, ты чёль? Тады беги лучше, пымаю, прибью поганца!

– Да какой же я племяш бабушка?
– Откликнулся Вовка, - вовсе даже и нет. Вот комнату желаю у вас снять, если конечно, лишняя имеется.
– Отворив калитку, старуха внимательным, цепким взглядом впериалсь в незнакомую физиономию "добра молодца"

– А ты откель такой выискалси, а?
– Подозрительно проворчала бабка, - морда у тебя тревожная, не насильник ли?!

– Да не, я мирный, да и насиловать-то кого?

– А ты глаза разуй милок, аль очки одень, какие потолще. Всё ж таки я дама.
– Заметив искру недоумения, промелькнувшую в глазах Вовки, бабушка Агулья печально вздохнув, только беспомощно махнула рукой.
– Ладно, проходи в дом, неча во двору глаза соседям мозолить.

Так Вовка получил в своё пользование отдельную комнату, откуда и собрался продолжить свои детективные изыскания авантюрно-криминальной направленности.

Г Л А В А 6

Бизнес ланч.

Утро следующего дня, что называется, выдалось на славу. Погода была просто чудо, на небе ни облачка, лёгкий, освежающий голову ветерок, забавляясь ветками деревьев, лениво ворошил листву.

– Лепота!
– Зевая во весь рот, выдавил из себя Вова, сладко потягиваясь всем телом.

– Ты чё тут бормочешь олух?
– Проворчала старуха, завидев, как новый квартирант полощется из умывальника, - ходи в хату, сейчас завтракать будем, чего там Высшие Силы подкинули.

– Слушай, бабка Агулья, а правда говорят, что ты своего племянника нагнала?

– Это кто ж говорить-то?

– Так Прос, знакомец твой. Ну, мужичонка такой незатейливый, что к тебе на постой определил.

– Да какой с Проса спрос?!
– Проворчала старуха, - так, пустобрёх! Мелет, что ни попадя. Хотя конечно с пониманием. А племянничек паршивец, у меня действительно с червоточиной. На руку нечист, негодник. Третьего дня, у сваво деда валенки умыкнул поганец, ведь знал же, что у того радикулит застарелый. Всё одно стащил!

– А зачем они ему летом-то понадобились?

– Дак знамо дело зачем! Пропил ужо поди. Совсем совесть потерял, чует, что старик до него никак не дотянется.

– Что, совсем худо дедушке?
– Участливо спросил Вовка.

– Да уж, куда хуже, в могиле почитай третий год отлёживается.
– Безнадёжно махнула рукой старуха. Но обратив внимание, что постоялец, от таких речей поперхнулся, собралась с силами и саданула тому кулаком по хребту, - да чё же это ты милостивец, хворый, что ли? А ведь молодой аще совсем.