— Клей! — Саша выглядела потрясенной. — Речь идет о человеческой жизни!

— Я не говорю, что надо оставить всё как есть, просто пусть разбираются те, кто за это отвечает.

— А если они не станут? — тихо спросила Фейт, глядя в мужественное, жесткое лицо. Клей отличался от Вона, хоть ягуар и был почти на поверхности. В Клее ощущалось что-то тёмное, будто он с трудом балансирует на тонкой грани между добром и злом.

Почти в то же мгновение она поняла — время Клея вот-вот придет. Совсем скоро ему придется решить, какую сторону выбрать.

— Что, если она просто исчезнет, как другие, о которых я слышала в Сети? Ты сможешь спать по ночам, твоя совесть будет спокойна? — Он ещё не совсем потерян, пока он на стороне добра. Пока.

Клей поднял бровь.

— Ладно, поймаем этого. А следующий? И те, кто будет после?

Фейт сама не знала, откуда взялся ответ.

— Не всё будущее нам дано видеть, не все жизни мы можем спасти, но эту — можем. Остальное обсудим позже.

— Есть проблема посерьёзнее. — Лукас качнулся назад на стуле, упираясь ногами в перила. — Если ни жертва, ни убийца не являются верами, дело попадает под юрисдикцию полиции. Мы не имеем права вершить правосудие.

Об этом Фейт как-то позабыла.

— Можно сообщить властям.

— То же самое, что сообщить Совету, — фыркнул Клей. — Или хочешь, чтобы в этом бардаке разбиралась кучка твоих друзей-психопатов?

Вон рядом с ней замер.

— Следи за языком, кот.

Фейт не всё понимала, но отчетливо ощутила агрессию. Она шевельнулась и обняла Вона одной рукой. Он продолжал смотреть на Клея.

После напряженной паузы тот кивнул.

— Я забылся, — молчание. — Она мне кое-кого напоминает.

Фейт задумалась над его словами, с испугом и опозданием вдруг осознав, что Вон разозлился на Клея, потому что тот ей нагрубил. В сердце разлилось тепло. Но несмотря на это, ей не хотелось быть причиной раздора в Стае.

— Насчёт властей, — начала она, запуская руку под футболку Вона и касаясь его спины. Её ягуар ответил на прикосновение, наконец отвернувшись от Клея.

— Я знаю пару полицейских, которым можно доверять, — к её удивлению, отозвался Клей. — Если убийцу арестуют они, всё будет по закону.

— А к вечеру он выйдет из-за решетки с подачи Совета. Он растворится в Сети, и никто никогда его больше не увидит, — мрачно сказала Саша. — Его или убьют, чтобы никто не узнал, что он нарушил Протокол, или, если это один из их отбившихся от рук людей, его снова отправят под наблюдение.

Лукас спустил ноги с перил и нагнулся поцеловать свою пару. Расслабившись, она обхватила его плечо, но когда Лукас повернулся к ним, глаза его были опасно прищурены.

— Саша права. Мы видели, что происходило в прошлый раз.

Внезапно повеяло гневом. Фейт в этот момент смотрела на Сашу и увидела, как та несколько раз глубоко вздохнула, и в глазах ее разлилась чернота, как бывает у Пси при всплесках силы. Ощущение пошло на спад.

— Я с ним разберусь, — предложил Джад, будто обсуждая погоду, — могу даже на расстоянии.

Желудок Фейт сжался.

— Нет. Нельзя совершать одно убийство, чтобы остановить другое.

Сама она думала сделать точно так же, но только в приступе гнева. На хладнокровное убийство она не способна.

— Есть идея получше? — Джад высокомерно хмыкнул.

— Полегче, — очень тихо бросил Вон. Фейт уловила разницу, в этот раз он был по-настоящему опасен, тогда как Клея просто предупреждал. — Ты здесь лишь потому, что помог спасти Саше жизнь, но и только.

Джад мрачно улыбнулся:

— И только.

Фейт едва начала разбираться в чувствах, но у неё возникло ощущение, что Пси хочет драки. Ему что, жить надоело? Пусть Джад и из Стрел, но Вон — ягуар.

— Стойте, я знаю. — Все посмотрели на неё. — Свяжи его силы. — Она уставилась на Джада. — Спеленай его ментально так, чтобы он никогда не смог освободиться.

— Почему ты решила, что я это умею? — Джад вызывающе взглянул на неё в ответ.

— Если Стрелы существуют, то ты был одним из них. — Она услышала испуганный вздох Саши. — Стрелы-телепаты, скорее всего, обучены всему на свете.

Джад не стал отрицать ни ее предположение, ни свои телепатические способности.

— Он сойдет с ума. Только представь, каково это — не иметь возможности реализовать ни одно из своих побуждений, он продолжит жить, но в самом примитивном смысле этого слова.