Шрифт:
– Господин полковник, нельзя ли мне теперь уехать в Персию? Я уж и магазинчик присмотрел в Тебризе, и невесту…
– Нет, братец, вам еще придется прокатиться в Европу, – задумчиво проговорил Ехно-Егерн.
На процессе экспроприаторов выяснилось, что приговоренный к смертной казни через повешение крестьянин Толпекин является агентом охранного отделения. Боевая организация анархистов еще ранее заочно приговорила Толпекина к смертной казни. На законном же суде он по уговору ждал оправдания и вдруг – сразу две смертных казни.
В течение 18 дней бастовали московские трамвайщики. Убытки – 180 тысяч рублей.
«Предатель». Новая книга Н. Маклецовой, повесть о «Народной воле».
«Перевал», новый журнал свободной мысли.
По телеграфу из Москвы. Чрезвычайная сенсация в мире высшей буржуазии. В связи с закрытием газеты «Утро» из Москвы высылается крупнейший финансовый деятель Рябушинский, который, как выяснилось, являлся фактическим издателем этой бойкой русской «Matin»…
Через Петербург проследовало в Америку 400 эмигрантов-крестьян.
На съезде Объединенного русского народа в Москве главными вопросами являются: необходимость немедленного роспуска Государственной Думы, установление диктатуры, учреждение верховного судебного трибунала, лишение евреев всех прав по образованию, службе, общественному представительству, строжайшее определение черты оседлости…
…1 Мая в Москве в квартиру помощника присяжного поверенного Андриканиса… явилась полиция и арестовала самого Андриканиса, жену его, сестру и 12 человек гостей. По уверениям полиции, ей удалось захватить почти в полном составе комитет с.-д. партии…
«Русь», март – май 1907 г.
– Еще раз повторяю вам, господин ротмистр, что никакого Алексея и никакого Любича я никогда не знал и в глаза не видел. Три четверти гостей Андриканиса мне совершенно незнакомы. Я категорически протестую…
– Не нужно нервничать, господин Красин. Вы курите?
– Уберите к дьяволу ваши папиросы! Семнадцатый день вы задаете мне одни и те же вопросы, в том числе и о курении. Я должен давно быть на службе, а вы даже не позволяете мне телеграфировать в Петербург! Учтите, ротмистр, это не пройдет для вас без последствий!
Два молодых человека медленно шли по Малому Гнездниковскому переулку. Они были так увлечены разговором, что даже не обращали внимания на окна охранного отделения.
– На допрос его везут каждый раз в 9 часов утра. В 9.15 карета поворачивает с Тверской в Малый Гнездниковский. Проходной двор с бульвара знаешь? – Говоря все это, Илья Лихарев подсовывал Виктору Горизонтову какие-то пикантные открыточки и вроде бы давился от смеха.
– Еще бы не знать! Мы по этому двору в декабре пятого с Личардой удирали, – сказал Виктор. – Там его и подстрелили.
– В общем, мешкать нечего. Завтра будем спасать Никитича, – сказал Илья.
– Все понял, – кашлянул в рукав Виктор.
Они уже почти дошли до входа в охранку, как вдруг дверь открылась и на улицу вышел… Красин. Жандармский ротмистр, почтительно взяв под козырек, изрек что-то вроде «ще-ра-пщу-пще-нья-милостн-сдарь-долг-служба». Красин надел шляпу, сумрачно взглянул на Лихарева и Горизонтова и пошел к Тверской, твердо стуча зонтом и каблуками английских ботинок.
– Послушайте, Англичанин, – сердито, почти зло говорил Красин, шагая по маленькой комнатке конспиративной квартиры, – я поставлю вопрос о вашем пребывании в партии.
Виктор и Илья, окаменев, сидели на чахлой тахте. Впервые они видели Никитича таким суровым, даже тени привычной красинской улыбки, от которой сразу становилось легко, не мелькало сейчас на его лице.
– Больше того, я поставлю вопрос о вашей кипучей деятельности. У меня уже есть некоторые сведения, правда, пока еще не проверенные. Вы связались с темными личностями и ведете с ними переговоры о какой-то аляскинской авантюре от имени партии! Вы компрометируете партию, Англичанин! Вы не явились в Варну, а «Зара» погибла. Где вы были? Где вы были все это время? Помолчите! Что с Таней? Куда вы дели Таню Берг? Учтите, если с девушкой случилось что-нибудь плохое, я не остановлюсь перед тем, чтобы вашими делами занялись люди Камо…
Виктор вдруг уронил голову в ладони, огромные плечи его затряслись. Красин опешил.
– Таня умерла на его руках, Леонид Борисович, – тихо сказал Илья. – Поэтому он и опоздал в Варну…
Глава XII
Надежда… Надежда… Надежда…
– Идиоты! Кре-тины! О-лиго-френы! – разорялся Ехно-Егерн, молотя кулаками по синему сукну. – Отпустили самого Никитича! Даже наблюдения за ним не установили!
Перед ним навытяжку стояли околоточный надзиратель и ротмистр. Полковник сидел в кресле.