Шрифт:
На улице, возле стены, молча, дрожа всем телом, припал старик к ногам того, кто выглядел последним бедняком в его заведении, и целовал его ступни, обнимал колени…
— Ну, довольно, старый солдат, довольно, — говорил ему юноша, которого Афр назвал давним именем из детства — Калигула. — Узнал меня; вижу, что рад, и незачем ползать в пыли, не надо. Перед такими, как я, не ползают, старый, дом наш и слава наша давно в забвении…
— Германик — отец твой, слава — имя тебе, шептал потрясенно старик. И в последние времена буду твоим слугою, и после смерти кланяться стану! Нет Рима без дома твоего, нет легиона без значка твоего, нет победы без имени твоего…
Не без труда удалось Калигуле поднять Афра с колен.
— Ты мне нужен, старик, — сказал он старому солдату. И возвратил ему радость жизни, подарил ее смысл тем самым.
Поднялся Афр с колен. Расправил плечи, развернул их. Вскинул вверх голову. Заблестел глазами, кажется, и без света факелов в ночи, а видно!
— Те, что пришли к тебе переодетыми, видел ты их, почуял?
— Как не понять, по повадке видно. Двое служили в легионах, или легионы им служили, так вернее оно будет сказать, как не увидеть, из наших… Такое не стирается.
— Да, только теперь-то не служат. Тот, что главный над ними, ты должен был понять, он теперь сенатор. Сенатор Фавст Корнелий Сулла Лукулл, слышал?
Старик неопределенно кивнул головой. Старость не щадила его памяти. Слышал, конечно, да только не помнит теперь. Он гораздо лучше помнит прежние времена, в Германии, с отцом вот этого юноши во главе славных легионов. Каждый миг помнит, в подробностях…
— Что касается толстячка, можно сказать, он мой друг.
Афр не смог скрыть удивления. Эта круглая ячменная коврижка — друг Гая Цезаря, маленького Сапожка? Странные времена настали в Риме…
Калигула поторопился объяснить.
— Был вхож к бабушке Антонии, представь себе, при Друзе, хоть он и второстепенный царек маленькой страны, к тому же поделенной на тетрархии [116] . Ну, тебе это не понять, да и не нужно, ты там не бывал, и мне туда без надобности. Он нужный человек, вот это тебе следует понять. Нельзя его трогать, как и сенатора.
— А кого можно? — понимая уже, прозревая свою задачу, вопрошал Афр.
— Моя цель — те двое, что самые молодые. Певец и друг его, они мои враги…
116
Тетрархия (греч. — правление четырёх, четверовластие) — название любого правительства, в котором власть разделена между четырьмя людьми (тетрархами).
— Враги Рима? — потрясенно спрашивал Афр? В моем доме — враги императорского дома, дома Юлиев? Так пойдем же скорее, покончим с ними, объявим их миру, и покончим скорее, раз ты это говоришь!
— Нет, они — мои! — твердо отвечал юноша. — Если и суждено им пасть, то от моей руки. Не смей даже пальцем их касаться, слышишь?
— Да, да, конечно, отвечал старик, — целуя руки Калигулы, трясясь всем телом, боясь не угодить.
— Мне нужна драка, понимаешь, надо, чтоб их отвлекли. Всех остальных, кроме этих двух. С ними поступим иначе…
Афр кивал головой, подчеркивая готовность к любым действиям, если они продиктованы Калигулой.
— Ты помнишь ведь, как мы поступали во время охоты на зубра?
Еще бы Афр не помнил! Могучее животное встало перед глазами старика во всей своей красе. Отбить одного от стада, лишить защиты остальных! Тогда маленькие, внешне безобидные и беззащитные животные — люди — получают возможность справиться с великаном. Чтобы потом, у костра, похваляясь подвигами, вонзать зубы в ароматное, дивное мясо, насыщаться им…
Запахи давней охоты коснулись ноздрей старика. Инстинкт, угасший от старости, невостребованный жизнью, просыпался. Впервые за много лет Афр ощущал себя сильным, здоровым, полным энергии.
— Знаешь переулок, за термополой Марка? Тех двоих выгонишь навстречу мне. Там ведь темно, не сразу разглядят. Не успеют опомниться, нарвутся на меня.
— А как же с двумя сразу? Опасно! Не жить мне, несчастному, коли что случится. И ведь правду сказал ты — такая напасть на дом твой, и смерти, и опала… Уж на что отец был героем, казалось, а нашли ему смерть, выискали, да не в бою, где он был равен Марсу…
— Ничего, старик, вот ты сам нашел верное слово, — не в бою! В бою с нами не совладать, вот в чем дело! Я сам только понял, ты помог. Ядом, ссылкой, голодом нас берут. А в бою против нас бессильны. Не бойся за меня. Я справлюсь. Только выгони их на меня, прошу…
Договорившись обо всем, Афр и Калигула поодиночке вернулись в заведение.
Старик вызвал из-за стола давнего соратника своего — как бы угощая его дармовым вином. Посидели, пошептались. Стал было шарить по углам глазами друг Афра, да потерял охоту к тому быстро, поскольку разозленный Афр, вроде бы и в шутку, но вполне чувствительно приложился чашей к его голове. А не верти головой, соображай, что делаешь!