– Ты преувеличиваешь. У тебя прекрасная семья, и Нэлли совершенно не такая, как ты её описывала.

– Тебе кажется, - я делаю пару глотков сока и вижу, как спускается папа. Весь деловой, в рубашке, галстуке. Осталось ему только сбрить щетину и можно хоть на бал с ним идти.

– Как прекрасно пахнет! – говорит он, и кладёт салфетку себе на колени.

– Значит, не зря старались, мистер Вивайс, - улыбается Софи и её щёки краснеют.

Я кладу виноградинку в рот, потому что больше мне ничего не лезет в рот, причём со вчерашнего дня.

– Кстати, Кэрл, - обратился папа,- я переделал ванную комнату, и спрятал всё спиртное в доме, сигареты ты также не найдёшь…

– Твоё право, но не обязательно об этом говорить при гостях.

– Я просто ставлю тебя в известность.

Я делаю вид, что не слышу его, чтобы не взбеситься и не наделать ещё чего-нибудь.

Вечер шёл на славу, но это был самый тяжёлый мой «ужин» в жизни. Такого напряжения между нами я ещё никогда не ощущала на себе. Каждый кусочек мяса встревал у каждого от злости, когда кто-нибудь, в частности папа, говорил какие-то несовместимые вещи.

– Пока, Софи, я думаю, ты скоро придёшь к нам вновь, - говорила Нэлли.

– Конечно, я теперь буду скучать по вашей еде, - смеётся она, - до свидания мистер Вивайс!

Я обнялась с Софи и помахала ей вслед.

Захожу в свою комнату и вижу, как она переделана. Убраны все колющие и режущие предметы, а все торчащие когда-то гвозди забиты. Все острые углы на тумбочках и кровати спилены. Теперь это не комната, а камера для психбольного. По привычке плюхаюсь на свою кровать лицом в подушку. Как всегда, без стука заходит Нэлли.

– Кэрл, я бы хотела поговорить..

– Не сегодня, Нэлли, я очень устала.

– Это касается…

– Нэлли, прошу..

– Хорошо, тогда, доброй ночи.

– Доброй ночи.

Я остаюсь одна в комнате. Обычно, я под конец дня делаю какие-то выводы о пережившем, но сегодня я настолько устала, что мысли сбивают меня и я думаю то об одном, то о другом. Единственный человек, который меня сейчас бы понял – это мама. Но какой в этом толк звонить и жаловаться ей, если она всё равно на следующий день забудет обо всём?

Господи, как же я устала..

Глава III- Осколок.

Как же сложно просыпаться и осознавать, что сегодняшний день станет ещё хуже для тебя, чем предыдущие. Вчера я легла лицом в подушку, прямо в одежде и уснула в таком же положение, в каком и проснулась. Мне уже совершенно безразлично сколько времени на часах, потому что в школу идти у меня всё равно нет никакого желания.

Учебники, учебники, тетради, словари, снова учебники – это мне успело прилично надоесть и я, как любой другой школьник, жду скорейшего окончания школы!

Проделываю свои утренние «ритуалы» и спускаюсь вниз.

Нэлли как всегда в такую рань не спит и хлопочет на кухне, а отец вновь куда-то ушёл. Я подхожу к арке, которая ведёт на кухню, и наблюдаю за тем, как старательно Нэлли готовит завтрак. Впервые я испытываю такое чувство, что не могу сказать человеку элементарного слова. Стою и молчу словно немая, до тех пор, пока она сама не разворачивается и не заговаривает со мной.

– Доброе утро, Кэрл, - она переводит взгляд на часы, а затем на меня.

– Да, я знаю, я опять проспала, а где папа?

– Ох, разве ты не знала?

– Знала о чём?

– Твоего отца вновь приняли на работу. Его босс посчитал, что Мичарт сделал для него многое, теперь он вновь восстановился и работает по тому же званию.

– Званию ловить пьяных подростков и бездомных?

– Эй, прекрати, твоему отцу может быть обидно за такие слова.

– Но его же тут нет, - я улыбаюсь и присаживаюсь за стол.