– Тогда, смотри и завидуй мне! – Кевин отходит назад, разбегается и, разведя руки над головой с криком «Yeah», падает прямо в воду. Я подбегаю к краю обрыва и смотрю на воду. От Кевина остались лишь большие круги и пузырьки. Течение в этом ущелье никакое, поэтому человек, прыгнувший в воду, может смело не бояться, что его смоет водой.

– Эй, Кевин, это не смешно! – кричу я. – Выходи!!

Оглядываюсь. Наверху только я одна. Становится жутко. Всё продолжаю смотреть вниз, в надежде, что увижу хотя бы всплывающее тело Кевина. Вода уже успокоилась после его прыжка. Я, немедля, снимаю с себя футболку, джинсы и кеды. Точно так же, как и Кевин, кидаю их на песок и, отойдя на прилично расстояние разбегаюсь, но перед прыжком слышу знакомый голос, и спиной падаю с обрыва прямо в воду.

Темно. Холодно. Открываю глаза и всё равно ничего не вижу. Тут настолько темно, что не видно даже собственных рук. Интересно, я умерла? Руками помогаю себе подняться на воду. Ртом хватаю воздух и промываю глаза.

– Хорошая водичка, не правда ли?

– Что? – быстро открываю глаза. Передо мной стоит Кевин. – Какого чёрта?

– Ты вновь повелась, как и тогда, - он начинает смеяться.

Ну, всё! Это уже предел! Никто не смеет так надо мной шутить. Доплываю до берега и бегу прямо на Кевина.

– Малышка, ты чего, я же пошутил! – кричит Кевин и убегает от меня, но спотыкается и падает на песок.

Я догоняю его и бью руками по спине, груди и по ногам.

– Прекрати, я реально думал, что ты не прыгнешь..

– А ты знаешь, что я чувствовала, когда ты нырнул и не вынырнул?!

– Прости, прости, - отшучивается он, - представляю какого было тебе.

Я устала и сажусь на песок. Кевин тоже подкрадывается ко мне и садиться рядом.

– Закат, - говорит он.

– Что?..

Поворачивает мою голову в сторону заходящего солнца. Так это странно, утром я встретила рассвет с одним человеком, вечером – с другим. Одно и тоже солнце, но, сколько радости и атмосферы оно добавляет туда, где и с кем бы ты ни был.

Кевин ложиться на песок и мокрыми пальцами проводит мне по спине.

– Ты грустишь?

– А?... Просто, на секунду вспомнила о доме…

– Зачем ты вспоминаешь о том месте, где тебе было плохо?

– Это не я, это мои воспоминания, - я ложусь к нему на грудь. Солнце вылезает из-за деревьев и греет наши тела.

Я прижимаюсь к Кевину, он обнимает меня. Мы лежим в полной тишине. Нас ничто и никто не беспокоит. Наконец-то мы можем побыть вдвоём.

Чувствую, как моё тело согревается и расслабляется. Закрываю глаза и представляю, что мы с Кевином уже совсем взрослые. Нас не ищет полиция. Нас вообще никто не ищет. Мы лежим на берегу, рядом с нами наш собственный дом, и никакие заботы нас не окружают…

– Смотри, - показывает мне Кевин, - я вижу много людей! – он бежит к ним, а я устало плетусь за ним.

Целый час мы пытались выбраться с обрыва, но в итоге, всё равно забрели в неизвестную сторону, на чужой праздник.

– Эй, красотка, не желаешь познакомиться с нами? – парочка мужиков за тридцать подзывали меня к себе.

– Отвали!

– Ух, какая дерзкая, так и проситься чтобы её отшлёпали.

– Да пошёл ты.

Дохожу до Кевина и беру его за руку.

– Детка, подержи, - он отдаёт мне две горячие тарелки с грилем.

– С вас семьдесят долларов.

Иду занимать свободный столик.

– Ты опять такая хмурая, что-то случилось?

– Очень устала, и к тому же раскалывается на мелкие части голова.

– Ты выглядишь дерьмово, если честно.

– Спасибо за откровенность, Кевин.

Он с аппетитом ест мясо, а мне даже кусок в горло не лезет. Смотрю на него и чувствую, как моя муть подходит всё ближе и ближе.

– Ты почему не ешь?

Я молча отодвигаю тарелку к нему, и продолжаю дальше смотреть по сторонам и дышать свежим (хотя это трудно сказать) воздухом.

– Скажи, а ты что-нибудь знаешь о семье Рича?

– То есть?

– Жена, дети..

– Ах, это. Да, знаю, а что, тебя это начало интересовать? Скажу тогда то, что у него была жена и ребёнок.