"Вы не поймете и не поверите, если я вам скажу, что жизнь без строгого внимания к своим делам, без постоянной мысли о своем усовершенствовании не стоит и названия жизни."

Вот я вижу твою иронически-вежливую улыбочку - что Сократ и его для детей слова, да сегодняшний ребенок всерьез едва ли станет слушать мудреца, так много за двадцать пять веков люди услышали слов. Мне же Сократ так важен не только словами - судьбой: один из первых, кто сделался добычей нетерпимости, и не в стране насилия и деспотизма, а в светлых, веселых Афинах, средоточии наук и художеств!

И тогда, и сегодня не прощается талант, которым Провидение отмечает своих избранников.

март 1975

Свердловск

Дорогой Левка!

Спасибо за прекрасное письмо. Самое дорогое в нем - дружеское тепло, но, слушай, Левка, это еще и настоящая литература, в нем такая искренность интонации, и размышления, и юмор, и точнейшие наблюдения, и тревога - это отлично сделанная вещь, и хоть как литературная форма это не ново, но есть ли что-либо более емкое, чем письма. Ведь два десятка таких писем - книга, и никаких тебе дурацких сюжетов, завязок, характеров, и в то же время есть все...

Свидетельство живого, умного, чувствующего человека, да еще ввиду будущих твоих обстоятельств и перемен - ведь книга в форме писем, почти что дневник - может она и есть твое жизненное предначертание и главный смысл всей твоей предыдущей жизни, а кроме всего - еще и опора, и, в некотором смысле, средство от неизбежной ностальгии и отдушина. Она - литература и документ, в ней не надо сводить концы с концами, чем она искренней, противоречивей, чем больше в ней отступлений, воспоминаний, размышлений, - тем лучше.

Только это нужно делать чаще, независимо от того, можешь и хочешь ли ты отправить письмо: пиши, пиши и пиши... Это будет потрясающее свидетельство сложной человеческой судьбы.

Левка, отнесись к этому серьезно, это - идея...

Если отнестись к будущему под этим углом, с этой точки зрения, - легче как-то, хотя страшно за тебя ужасно...

Одно утешение - ты увозишь с собой все и это все - с тобой, а все, что твое в нас - в нас, и это тоже останется...

7 марта 1975

Челябинск

...писать книгу в форме писем? Впрочем, дорогой Витенька, пустой это разговор и скучный, скажу для ясности - я сейчас пишу потому, что не могу не писать;

каждый день, и, действительно, - письма, независимо от того, отправляю или нет - тут ты усек меня в основе. Но никаких планов не строю; это нужно не только и не столько для других, сколь для себя, для выяснения происходящего...

март 1975

Челябинск

Дорогой дядя Евель!

Сейчас прочитали Ваше письмо. Я очень благодарен за внимание, участие, за Вашу глубокую и искреннюю заинтересованность в моей судьбе не только сейчас - во все времена. Сколь себя помню, именно Вы были моим самым душевным и умным наставником. Как ни противоречивым, быть может, диким может Вам представиться то положение, что в истоках своих мое решение, которому Вы сейчас так враждебны, подготовлено Вами, вашим влиянием на меня в годы юности, в годы войны и первые послевоенные годы. Быть может, Вы помните о наших разговорах, когда я с жадностью узнавал от Вас о подробностях бесчеловечной рубки, которая шла в партии, в государстве в борьбе за власть, о фактах антисемитизма в послевоенные годы, я помню о том, что Вы старались оттеснить меня от занятий русским языком, культурой, ссылаясь на заявления Щербакова и Жданова о засилье евреев.

Дорогой дядя, я не просто все это помню, я вижу Вас, Ваше тогдашнее лицо, Вашу тогдашнюю озабоченность, я слышу Ваш голос - вот начало моей позиции, этого было более, чем достаточно для юноши с моим характером и, смею Вас заверить, преданностью идеи. Черты моей личности и различные влияния, среди которых Ваше - не последнее, предопределили то, что за все прошедшие десятилетия я не конформировался, что все мои способности направлялись и выявлялись по отношению к строю, его общественным и социальным формам, критически. Совсем не случайно, что в роли художественного критика я чувствовал себя более удовлетворенным, хотя главные мои работы, заказанные редакциями толстых журналов, в том числе "Искусство", были затем рассыпаны после выхода контрольных экземпляров, которые, как Вы знаете, идут на прочтение в различные высокие инстанции. И все же - в этой области, где я работал сравнительно мало времени, я приобрел, смею Вас уверить, глубокое уважение, дружбу, память. Даже сейчас, когда я годами уже отделен от любой социальной деятельности, и отделен насильственно, я получаю свидетельства того, что мое прошлое не было заблуждением. Совсем недавно я получил приглашение на печатанье в сборнике самых крупных художественных критиков (мэтров, как их называют), критического очерка...

из писем Риты Льву в Саратов

15 ноября 1967

Свердловск

...10 ноября была в "Урале", видела Полозкову. Она приняла меня очень по-дружески, уже беспокоилась о судьбе рукописи. Передала ей все твои устные дополнения. Она со всеми согласна. Очень боится предстоящего свидания - на этот раз идет она. Пожелала ей выйти живой и невредимой из предстоящей борьбы и мы расстались. На прощание она попросила позвонить ей в двадцатых числах, видимо, результат будет известен. Сказала, что статью поместят в самый ближайший номер.