— Кто-то ко мне пришел. Сейчас ты должен уйти. Приходи в это же время завтра. Может быть, будут для тебя новости.

Джозеф покорно встал и пошел к двери. Шимон сжал ему плечо.

— Возьми себя в руки. Между прочим, я сам был когда-то влюблен в Дину. Но не в этом дело. Дело в том, что такие вещи происходят с нашими братьями в Европе ежечасно.

— Мне все равно.

— Тогда пойди и утопись, — сказал Шимон, вытолкнул его на площадку и захлопнул дверь.

Джозеф схватился за перила, постоял несколько минут безвольно, потом вытер глаза и стал медленно спускаться по узкой лестнице.

С того дня, когда Дина отправилась к Пещере предков, прошла неделя. В полночь к спящей деревне Кафр-Табие подъехала машина и остановилась у дома мухтара. Два человека в одежде бедуинов подошли к наружной лестнице, ведущей на балкон. С балкона было видно, как прожектор Башни Эзры описывает дугу вокруг темных холмов. Дверь в комнату мухтара была открыта. У порога на подстилке спал слуга. Его тихо потрясли за плечо, он торопливо вскочил.

— Мархаба, — обратился к нему один из мужчин на гортанном диалекте, — нас послали поговорить с мухтаром.

— Добро пожаловать. Кто вас послал?

— Тот, чье имя произносят только шепотом.

Мужчины прошли в помещение, слуга шел следом. Из угла комнаты доносился храп мухтара, потом храп внезапно прекратился.

— Кто там? — раздался его повелительный голос.

Слуга зажег лампу на полу под портретом Чемберлена с подвешенными от дурного глаза синими бусами. Мужчины коснулись кончиками пальцев лба и сердца.

— Мархаба, — снова сказал гортанным голосом невысокий смуглый и жилистый человек с редкой бородой ко краям подбородка. — Нас послали за тобой. Мы приехали на машине.

— Кто вас послал? — спросил мухтар. Он сидел на кровати в желто-голубой полосатой пижаме. Средняя пуговица на животе расстегнулась, так что видны были черные волосы. Смуглый кивнул многозначительно в сторону слуги.

— Уйди, — приказал мухтар с потемневшим лицом.

— Фаузи зль-Дин вернулся в горы. Он послал нас за тобой. Собирайся, мухтар.

Мухтар переводил взгляд с одного на другого.

— Говорили, что Фаузи сдался англичанам.

— Мало ли, чего говорят. Одевайся, мухтар, у нас мало времени.

Мухтар не двигался.

— Где находится Фаузи? — спросил он.

— Ты узнаешь, когда прибудешь. Фаузи не любит ждать.

— Я пошлю к нему Иссу, как раньше.

— Он хочет видеть тебя, а не Иссу. Одевайся, мухтар.

Они смотрели на него тяжелым взглядом.

— Махмуд, — позвал мухтар слугу, — принеси одежду!

Пока он одевался, они ждали на балконе, спиной к открытой двери, не говоря друг с другом. Вдалеке тонкий луч с Башни Эзры медленно очерчивал круги в темноте. Мухтар вышел полностью одетый в сопровождении слуги. Его белая куфия со шнуром из серебряных нитей спускалась на плечи. Он был на голову выше бородатого. Второй человек был среднего роста, коренастый и не такой смуглый.

— Я желаю взять с собой Иссу — сказал мухтар.

— Нам сказано было привезти тебя одного.

У лестницы мухтар на мгновенье задержался. Мужчины стояли за ним.

— Я вернусь к утру, — бросил он через плечо слуге, — нет нужды никому ничего говорить.

— Мир тебе, мухтар, — в спину мухтара отвесил слуга поклон.

Они сели в машину — мухтар и невысокий человек на заднее сиденье, второй — за руль. Молча ехали по каменистой неровной дороге. Когда спустились к подножью холма, мухтар спросил:

— Откуда вы?

Он не мог уловить, на каком диалекте говорит невысокий человек. В его гортанном выговоре слышался иностранный акцент.

— Из Хадрамута.

Ага, йеменит. Вот почему он не узнал диалекта, подумал мухтар. Он никогда раньше не встречал йеменитов, кроме одного йеменского еврея, у которого однажды купил серебряный браслет на базаре в Иерусалиме. Он еще удивился, как чисто говорил по-арабски тот маленький жилистый еврей. Внезапно у мухтара мелькнуло страшное подозрение. Он перегнулся к шоферу, который до сих пор не сказал ни слова.

— А ты откуда?

— Из Бейрута, мухтар.

Понятно, — типично сирийский ублюдок. Кого только у них там нет. Один Бог может знать предков сирийца из Бейрута. Евреи из Бейрута тоже ублюдки, и многие ходят в арабские школы… Дурацкие мысли, успокаивал себя мухтар. Разве он сын смерти, чтобы думать о таких нелепостях? Дело в том, что внезапное возвращение Фаузи потрясло его. Он надеялся, что навсегда избавился от патриотов. А тут еще это дело с мерзавцем Иссой. Придется, видно, отослать его на всякий случай в Бейрут. Сам Исса ему ничего не сказал, но он видел его расцарапанное лицо и глубокую рану на руке, как от укуса собаки. Исса объяснил, что упал с лошади, но мухтар догадался, в чем дело. И догадался про двух других, Ауни и Арефа. Правда, бесстыжая сука сама напросилась — одна ехала ночью на лошади с голыми руками и ногами…