– Так хотите, я вам помогу? Я умею, я за коровами ухаживала и знаю, у какой будет много молока!

– А откуда тебе это известно? – поинтересовался муж селянки. Он после осмотра сумки своей жены обнаружил, что та не прорвана, а разрезана, но ничего по этому поводу не сказал, тоже придя к выводу – вряд ли будет возвращать деньги тот, кто пытался их перед этим украсть (и надо сказать, очень умело это сделал – если бы не этот рыжий мальчик, то деньги не вернулись бы к своим хозяевам).

– Я раньше в деревне жила, с мамой, - ответила Листик и погрустнела, в её глазах заблестели слёзы, это селяне заметили, и женщина спросила:

– Что-то случилось?

– Нет больше деревни, - тихо ответила Листик.

– Утуранцы? – поинтересовался первый селянин.
– Вроде не слышно было, чтоб они прорывали оборону. Или твоя деревня далеко была?

– Далеко, - всхлипнула Листик, - там, у леса.

– У проклятого леса, тогда понятно, - кивнул второй селянин, а его жена запричитала:

– Так ты, бедненький, сиротка! Как же ты тут живёшь, один среди чужих людей? Кто же о тебе заботится?

– Я не одна, а живу я у… - Листик хотела показать у кого, но Сэм её опередил, не желая, чтоб она называла имена:

– У меня она живёт, вот так подобрал, обогрел, приютил, а она…

В голосе мастера-вора было столько укоризны, что это вызвало удивление селян, что же мог такого сделать этот милый ребёнок, к тому же оказавшийся девочкой. А селянка вздохнув, видно вспомнив своих детей, поинтересовалась и предложила:

– Вы тоже на рынок? Присаживайтесь к нам, место есть, мы вас подвезём.

Листик запрыгнула на телегу, местные транспортные средства были гораздо меньше тех возов, что использовались в деревнях у проклятого леса, да и быки значительно уступали в размерах. Сэму и Гарошу ничего не оставалось, как последовать примеру Листика. При этом мастер-вор не смог сдержать очередного укоризненного вздоха – работать по специальности с телеги никак не выйдет. А идти пешком, как Сэм планировал с самого начала, после приглашения селян выглядело как-то подозрительно – кто ж откажется ехать, если предлагают? Да и на рынке селяне сразу свернули в ряды, где продавали коров, и увлечённо стали прицениваться, слушая весьма толковые советы рыжей девочки. Даже Гарош заинтересовался, а вот Сэм… Ну какая работа для настоящего мастера своего дела среди коров, людей-то не так уж и много, и они все на виду, среди них не потолкаешься! В общем, начало этого дня было крайне неудачным: такая талантливая ученица почему-то наотрез оказывалась продемонстрировать то, чему научил её не менее талантливый наставник. Но кое-что из учёбы она усвоила – теперь не «тыкала» всем как раньше, а говорила «вы», хотя к Сэму по-прежнему обращалась на «ты». Когда с коровами разобрались, мастер-вор увлёк своих учеников к навесу, где продавались сладости. Там он хотел вразумить своенравную ученицу (до этого он не применял к ней физического воздействия, как к Гарошу, так как было не за что), но, наткнувшись на серьёзный взгляд зелёных глаз, решил ограничиться словесной нотацией:

– Мы команда! Мы должны слаженно работать! А ты что сделала?!

– Чужое брать нехорошо! – ответила девочка, мастер-вор вздохнул и постарался как можно более терпеливо (хотя очень хотелось дать затрещину!) объяснить:

– Мы не берём чужое, мы изымаем лишнее, зачем он тем, у кого и так много? Это называется – восстановление имущественной справедливости, не так ли, Гарош?

Мальчик согласно кивнул, а Сэм продолжил:

– Вот видишь, Гарош понимает, что к чему! А восстановление справедливости – очень благородное дело! И мы этим благородным делом, в меру своих способностей и возможностей, занимаемся, понятно?

– Ага! – кивнула Листик и упрямо повторила: - Чужое брать нехорошо!

– Я же тебе объясняю, мы восстанавливаем имущественную… - терпеливо продолжил Сэм, стараясь сохранять невозмутимый вид, на них особо не обращали внимания, подумаешь, дедушка, что-то втолковывает своей внучке, а вот разговор на повышенных тонах привлёк бы внимание. Листик так же спокойно, показывая, что считает себя правой, пояснила:

– Эти деньги не были у них лишние, они тяжело работали, экономили, чтоб их накопить. Они хотели купить корову, а в деревне без коровы никак! Тем более что у этих селян – дети! Трое! Двое маленьких!

Сэм понял, что Листика не переубедишь, она не будет заниматься таким благородным делом, как восстановление имущественной справедливости, и вряд ли станет даже не золотыми ручками, как надеялся мастер-вор, а только бархатными. Похоже, с девочкой придётся расстаться, она сама не будет работать по специальности Сэма и не даст это делать ему самому и его ученику. Надо будет отвести эту рыжую к Милете, Гарош говорил, что пекарша удочерила подружку Листика, пусть и ей место найдёт. Сэм не был злым и неудачи принимал как неизбежное зло, которому не стоит и противиться, а надо делать выводы и спокойно принимать меры, чтоб подобного не повторилось. Мастер-вор вздохнул и, отследив взгляд девочки, купил ей и Гарошу большие леденцы – петушка на палочке.

– Дорогу! Дорогу! – раздалось, и народ отпрянул, освобождая центральный рыночный проход. Тех, кто не успел это сделать, просто отбрасывали в сторону. Это были не базарные стражники, даже не виденные Листиком солдаты из патрульной орты. Более статные воины, одетые в блестящие доспехи, шагали так, будто перед ними никого не было. За первым отрядом шёл второй, в ещё более нарядных доспехах. Сэм и его воспитанники были далеко в стороне, от пути движения этих отрядов, но и при этом мастер вор стал как бы меньше ростом и незаметнее. Листик удивлённо смотрела на этих людей, а Гарош почему-то шёпотом пояснил:

– Это герцог Алиентэ, брат короля, командующий войсками! Говорят, ему даже губернатор провинции боится возражать, а он вроде как главнее. Вот кого бы… Ну, восстановить имущественную справедливость!

Листик задумчиво посмотрела на герцога Алиентэ, а Гарош продолжил объяснения:

– Пока ты коров выбирала, я узнал – сегодня будут большие лошадиные торги, ну, коней будут продавать. Нынешняя ярмарка не обычная, а именно лошадиная, несколько табунов пригнали, не только из центральных районов королевства, но и из орочьих степей, и даже из Утурании!