Шрифт:
– Разделяться? – опешил доктор. – С чего вы решили, что я призываю именно к этому?
Подорогин открыл рот, мимоходом осознавая, что сморозил глупость, но пояснить собственную мысль так и не успел.
– Эй, вы видите это?! – Астрофизик помахал рукой и указал на невидимый Подорогину ориентир.
– Чего там у них ещё? – обеспокоенно спросил доктор.
– Бежим! – Подорогин сам не знал, куда подевалась усталость, а когда всё же понял, стоял вровень с астрофизиком и Грешником.
– Вы верите в сказки? – почему-то спросил астрофизик и указал на растущий посреди пустоши дуб.
ГЛАВА 21. ВНЕЗАПНОЕ НАПАДЕНИЕ
Подорогин утёр со лба испарину.
«Если один и тот же вопрос повторяется разными людьми с интервалом в несколько минут, то он, по любому, что-то значит. Чтоб мне треснуть, как этот дуб! Вот только что?..»
Три человека в белых комбинезонах и один в лёгком разведывательном скафандре без шлема смотрели на торчащий посреди пустоши дуб и терялись в догадках. Что это? Очередной мираж?.. Обман зрения?.. Групповое помешательство?.. Или местная форма растительной жизни – что не многим лучше всего остального, поскольку о ней ничего неизвестно. А раз неизвестно, следовательно, и ожидать от этой самой жизни можно чего угодно.
– Откуда эта дрянь тут взялась? – нервно спросил доктор, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Думаю, росла всегда, – в тон ему ответил астрофизик.
– А это вы видели? – Грешник протянул указующий перст.
Подорогин проследил взглядом жест.
– Тебя-то за ногу! – невольно вырвалось у него. – Не хочешь ли ты сказать, что этот... что это проросло тут за какие-то секунды?!
Грешник молча чего-то ждал.
– Вы как хотите, а я голосую за то, чтобы немедленно поворачивать назад, – доктор скрытно взглянул на мнущегося в нерешительности Подорогина. – Обеими руками!
– Тут и впрямь не всё ладно, – нахмурился астрофизик. – Бьюсь об заклад, мы всё время шли прямо, никуда не сворачивая...
– И никуда не пришли! – съязвил доктор. – Да по чём вам знать, что прямо?! Не на что же ориентироваться! Даже солнце, и то, на одном месте!
Астрофизик качнул головой.
– Нет, я в этом уверен. К тому же в детстве я занимался в кружке по пространственному ориентированию. Могу поклясться чем угодно на свете, что наш маршрут пролегал по прямой! Более того, я смотрел только вперёд – на секунду лишь отвлёкся, чтобы оглянуться на вас, – это растение просто появилось из ниоткуда!
– Но это невозможно, – сказал Подорогин.
– Я говорю, что видел, – спокойно отозвался астрофизик.
– Мы... давно в пути, – сбивчиво говорил доктор. – Силы... на исходе. Движемся... так сказать... на морально-волевых. В подобном состоянии... и не такое может привидеться.
– Моряки в древности даже слышали голоса сирен, после недельного штиля, – зачем-то сказал Подорогин.
Все посмотрели на него как на дебила – по крайней мере, так показалось самому Подорогину.
– Не верите, – тихо сказал астрофизик. – Так посмотрите на скалы у камней. Это недавний разлом. Идёмте, я докажу!
– Стоять! – рявкнул Подорогин, сам не понимая, что такое на него нашло.
Все переглянулись; даже Грешник оторвался от монотонного созерцания выросшей на пути диковины.
– Никто не назначал вас главным, – не мигая, проговорил астрофизик. – Если нет желания разбираться в происходящем, можете оставаться на месте. Убедиться в достоверности увиденного необходимо мне самому.
Астрофизик обошёл сопящего Подорогина и двинулся к дереву, однако на полпути остановился и оглянулся, словно ожидая, что его всё же кто-нибудь остановит.
– «От всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познаний добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрёшь».
Подорогин отчётливо увидел, как от произнесённых вполголоса слов Грешника лицо астрофизика приняло недвусмысленное выражение ужаса. Так боятся не чего-то конкретного. Так боятся неизвестности. Так боятся смерти.
Сделалось не по себе, и Подорогин отвёл взгляд.
А астрофизик сказал:
– Бред. Только послушайте себя.
– Идёмте, – Подорогин почувствовал прикосновение к собственному локтю. – Сами же говорили, что нужно держаться вместе.
Первый шаг дался с трудом – мышцы словно задеревенели, – однако затем чувства пришли в норму, и Подорогин пошёл самостоятельно, уткнувшись взором в широкую спину доктора.
Грешник никак не препятствовал, но и следом не двинул. Остался стоять в стороне, размышляя о чём-то своём.
Вопреки ожиданиям дуб приближался: становился выше, массивнее, объёмнее – нечета иллюзорному массиву, достичь подножий которого казалось немыслимым. Проступила потрескавшаяся в некоторых местах кора, узловатые завязи сучьев, взрыхлившие каменистую поверхность плато корни.