Командир представил молодых летчиков «старичкам». Усач, добродушно улыбаясь, заметил:

— Ишь ты: «Козлов», «Капустин»… Вам в звено еще бы Волкова, и тогда бы Николай совсем растерялся. Козел любит капусту, волк любит козла…

Через несколько дней Борис и Сергей приняли первое боевое крещение.

Весенние полеты принесли авиационной учебной эскадрилье, где работала Нина, целую кучу серьезных неприятностей. Началось с аварии Васюткина.

На заре Вовочка вышел на облет. Едва машина оторвалась от земли, как ее подболтнуло и накренило. Явление обычное. Летчик на такие колебания самолета реагирует инстинктивно едва заметным движением рулей. То же сделал и Вовочка. Крен был левый, и, чтобы его выправить, он чуть-чуть качнул штурвал вправо…

Тут кое-что придется сказать о технике.

Чтобы накренить самолет влево или вправо или вывести из этих кренов, летчик пользуется специальными рулями, которые находятся на задней кромке крыльев. Когда летчик наклоняет штурвал, скажем, влево, то и самолет кренится влево, когда вправо, то и самолет наклоняется вправо. Такое соответствие движения штурвала движению самолета совпадает с инстинктивной реакцией летчика на управление.

Так вот: чтобы вывести машину из левого крена, Васюткин инстинктивно качнул штурвал вправо. Но самолет не только не выровнялся, а почему-то еще больше накренился влево. Васюткин еще энергичнее дал штурвал вправо и даже помог нажимом на правую педаль, но это только усугубило положение. Так как происходило все на отрыве самолета от земли, на высоте немногим более метра, самолет достал крылом до земли и перекувыркнулся…

Санитарная и дежурная техническая машины мгновенно двинулись с места, оглашая окрестности тревожными гудками. Толпой кинулись к месту аварии курсанты и инструкторы.

Перевернувшись дважды, самолет со зловещим хрустом рассыпался на части, и только оторвавшееся колесо продолжало катиться вдоль аэродрома.

Вдруг раздались единодушные ликующие возгласы: все увидели, как выкарабкался из-под обломков Вовочка. Он был почти невредим, только на лбу сильная ссадина. Его окружили.

— Хорошо, что привязан был на совесть, — виновато улыбаясь, заговорил Васюткин, — а то так бы и… Самолет жалко.

Командиры и техники тут же начали осматривать обломки самолета. Одного взгляда опытного человека оказалось достаточно для определения причины аварии: на самолете странным образом были перепутаны тяги от штурвала к элеронам, и элероны оказывали обратное действие. Кто их перепутал?

Механика самолета сейчас же взяли под стражу, техника звена Бережко наказали в дисциплинарном порядке. Васюткин исписал гору бумаги на объяснительные записки. На собраниях, совещаниях и заседаниях дело разбирали со всеми подробностями. Полеты прекратили.

Механик категорически отрицал свою вину и вел себя как человек действительно невиновный. Дело запутывалось.

А фронт требовал летчиков. Через два дня полеты были, возобновлены. Механики и летчики теперь по нескольку раз и самым тщательным образом осматривали машины перед каждым вылетом. Хмурые и злые механики целыми днями возились у самолетов. Всем было ясно, что враг скрывается в их среде. Бережко ходил вдоль стоянки, и ноздри его раздувались от бессильного гнева. Баринский не отлучался от своего мотора. Он рассадил в кровь руки, но не обращал на это никакого внимания. Ругался страшными словами:

— Поймали бы такую сволочь на фронте, головой бы под винт сунули, чтобы мозги разлетелись.

Баринский в последнее время нравился технику Бережко. Расставшись с каптеркой, он вернулся в родную стихию. Работал с засученными рукавами. Управившись со своим мотором, обычно шел помогать товарищам. Вот только после аварии Васюткина, когда Бережко послал его помочь механику соседнего самолета, Баринский пошел неохотно. Бережко спросил:

— Ты что такой кислый? Может быть, у тебя есть своя работа? Тогда так и скажи.

— Нет, товарищ стартех, не то.

— А что?

— Да знаете ли, просто страшновато после такого дела в чужих моторах копаться. Ведь человек не бог. Чего-нибудь недосмотрел, а там, что случись, может, виноват хозяин, а с меня спросят.

— А ведь верно, — согласился Бережко. — Надо избегать коллективных работ. А то, например, на самолете Васюткина как раз перед аварией меняли плоскости, и кто только там не работал! Ладно, иди к своему самолету и, если делать нечего, «загорай».

Но как ни следили командиры за подготовкой самолетов, вскоре вышло новое происшествие, и полеты пришлось прекратить на несколько дней. Механики и летчики обратили внимание на заметное понижение мощности моторов. В чем дело?

Бережко рвал и метал. Приворачивая воздушный винт самолета, он ругался:

— Компрессия, как у старой кобылы в животе! Недавно все цилиндры поменяли, клапана попритерли, а тяга слабая. В чем дело?!

Но на этот вопрос никто не мог ответить.