Шрифт:
И одновременно с попыткой выбраться из мертвой трясины это еще и осознание невозможности самочинного обретения тверди:
…Годами созерцать воочию Бой древней сути – с новой сутью, Лишь для того, чтоб на распутьи, Когда день гнева наступил, Стоять, как мальчик, в средоточии Бушующего мирозданья, Не разгадав ни содержанья, Ни направленья буйных сил…Даниил Леонидович Андреев появился на Дороге жизни 36-летним рядовым солдатом самой страшной русской войны.
По состоянию здоровья, как сказано в воспоминаниях Аллы Александровны Андреевой «Жизнь Даниила Андреева, рассказанная его женой», он был признан годным лишь к нестроевой службе, но это не сильно облегчило его солдатские тяготы.
Волховский фронт превратился к тому времени в настоящий «солдатоповал». Весной 1942 года командующий фронтом Кирилл Афанасьевич Мерецков загнал в немецкое окружение 2-ю ударную армию, а уже 27 августа 1942 года его фронт начал печально знаменитую Синявинскую операцию.
И снова, едва только дивизии полковника Кошевого, двинувшейся к Неве со стороны деревни Гайтолово, удалось прорвать немецкую оборону и выйти к Синявинскому озеру, от которого до Невы оставалось всего шесть километров, Кирилл Афанасьевич Мерецков поспешил ввести в прорыв гвардейский корпус генерала Александра Гагена.
Между тем местность, где наступала дивизия, была ужасна. Кругом болотистые топи, залитые водой торфяные поля и разбитые дороги. От поселка Синявино до побережья Ладоги тянулись бесконечные торфоразработки.
Разумеется, К.А. Мерецков знал, что к югу от Синявино «сплошные леса с большими участками болот, труднопроходимых даже для пехоты, резко стесняли маневр войск и создавали больше выгод для обороняющейся стороны» 7 , но это не остановило его.
Единственным сухим местом на этом направлении были так называемые Синявинские высоты – выступающая на 10-15 метров над торфяной равниной известковая плита, где немцами была создана мощная система обороны.
Впрочем, шанс пробиться к Неве все же имелся – силы Волховского фронта многократно превосходили силы немцев.
7
Эрих фон Манштейн, командовавший 11-й немецкой армией, подтверждает это мнение К.А. Мерецкова. «Мы никогда не организовали бы прорыва на такой местности», – пишет он в своих мемуарах.
Однако и тут наше командование просчиталось.
Немцы успели перебросить под Ленинград взявшую Севастополь 11-ю армию Эриха фон Манштейна, и уже 11 сентября войска 11-й немецкой армии нанесли два встречных удара в основание советского наступательного клина в поселке Гайтолово. Одиннадцатидневное сражение в «зеленом аду» среди заросших лесом и кустарником болот стало одним из самых кровопролитных сражений Великой Отечественной войны, но 21 сентября немцы заняли Гайтолово. В окружение попали семь советских дивизий и десять стрелковых и танковых бригад.
«Так как весь район котла покрыт густым лесом, всякая попытка с немецкой стороны покончить с противником атаками пехоты привела бы к огромным человеческим жертвам, – сказано в воспоминаниях Эриха фон Манштейна. – В связи с этим штаб армии подтянул с Ленинградского фронта мощную артиллерию, которая начала вести по котлу непрерывный огонь, дополнявшийся все новыми воздушными атаками. Благодаря этому огню лесной район в несколько дней был превращен в поле, изрытое воронками, на котором виднелись лишь остатки стволов когда-то гордых деревьев-великанов».
В результате в ходе сражения, длившегося с 28 августа по 30 сентября 1942 года, немецкие потери составили 25 тыс. 936 ранеными и убитыми. Ну а Кирилл Афанасьевич Мерецков сумел уложить почти 114 тыс. наших солдат.
О войне написано множество замечательных стихов. Можно тут вспомнить хотя бы ту же «Ленинградскую застольную» Павла Шубина с ее звонкими строчками о «наших клинках на высотах Синявино» и «наших штыках подо Мгой», но в стихах рядового бойца команды погребения 196-й Краснознаменной стрелковой дивизии, который не прерываясь читал над бесконечными мертвецами заупокойные молитвы, присутствует то, чего нет больше ни у кого.
Дыханье фронта здесь воочию Ловили мы в чертах природы. Мы – инженеры, счетоводы, Юристы, урки, лесники, Колхозники, врачи, рабочие. Мы – злые псы народной псарни, Курносые мальчишки, парни, С двужильным нравом старики. Косою сверхгигантов скошенным Казался лес равнин Петровых, Где кости пней шестиметровых Торчали к небу, как стерня, И чудилась сама пороша нам Пропахшей отдаленным дымом Тех битв, что Русь подняли дыбом И рушат в океан огня.