Шрифт:
В отчете Дальстроя за 1933 год самокритично оценивалась эта работа:
«1932 год, год возникновения крупного лагеря буквально на пустом месте, не мог дать хорошо поставленной культурно-воспитательной работы. Еще не подобрались кадры, еще не было жилищных условий для ведения самой элементарной культработы. 1933 год был годом решительного сдвига в этой области. Из прибывающих контингентов, а также путем выпуска слушателей курсов воспитателей, подобрались кадры. На командировках организованы клубы и красные уголки. В Нагаево открыты два центральных клуба — один УСВИТЛ, другой — профорганизации»60.
Клуб УСВИТЛ предназначался, прежде всего, для работы со стрелками охраны лагерей. Здесь, в этом клубе, в 1933 году был организован даже театральный коллектив. Начальником клуба в то время был заключенный П. И. Семержис. Среди актеров первой театральной труппы несколько человек также были заключенными. Этот театральный коллектив давал спектакли в здании клуба для жителей Нагаево, а затем стал выезжать и выступать перед вольнонаемными и заключенными строящейся автодороги.
Некоторая либерализация отношения к заключенным в Северо-Восточных лагерях, наметившаяся в 1932–1933 годах, ничуть не умерила рвение карательных органов в отношении тех граждан СССР, которые находились на свободе. Причиной такой, казалось бы «непоследовательности» было четкое разделение функций различных служб внутри этих органов.
В ОГПУ, которое в 1934 году было преобразовано в НКВД, существовали независимые друг от друга и не подчинявшиеся друг другу самостоятельные службы (управления), которые занимались разными этапами репрессии человека, превращая его в заключенного.
Первая служба — оперативно-следственная (в разные времена носила разные наименования). Работники этой службы выявляли подозреваемых преступников (подлинных или мнимых), арестовывали их, вели допросы и другие следственные действия. Когда все обстоятельства преступления (повторимся: не важно — подлинного или выдуманного) были выявлены и оформлены в виде «Следственного дела», документы нужно было отправлять в суд.
По идее, все суды в СССР были независимы: они и формально не входили в ОГПУ — НКВД. Но, во-первых, независимость эта была лишь декларирована. Фактически же суды, как и другие составляющие карательной системы советской страны, строго подчинялись партийным установкам. Если партия провозглашала необходимость усилить борьбу с «контрреволюционерами», то НКВД и суды были обязаны выполнять эти директивы.
В судах все же находились добросовестные люди, которые, если органы НКВД подсовывали им уж очень халтурно состряпанные деда, оправдывали обвиняемых или возвращали дела на доследование. (В дальнейшем повествовании мы встретим такие факты.) Чтобы избежать подобных, с точки зрения органов следствия НКВД, — неприятностей, было бы хорошо не отправлять «дело» в суд, а рассмотреть его внутри самого НКВД. Именно в этих целях в недрах ОГПУ — НКВД и были созданы так называемые «внесудебные органы». На высшем уровне, в самом ОГПУ, а затем в Наркомате действовало «Особое совещание». На нижестоящей ступени — в республиках, краях и областях — это были так называемые «тройки».
И Особое совещание и местные «тройки» были тем удобны для власти, желавшей без помех репрессировать своих граждан, если не имелось хоть каких-то доказательств их виновности, что внесудебные органы подобных, доказательств не требовали, а полностью полагались на мнение следственного органа, то есть тех же работников НКВД.
Право внесудебной расправы ОГПУ было предоставлено постановлением ЦИК СССР от 28 марта 1924 года. В соответствии с ним в ОГПУ было сформировано Особое совещание в составе грех членов коллегии этого органа (то есть высших чинов ОГПУ) и прокурора. Часть оформленных дел выносилось на рассмотрение полной коллегии ОГПУ.
В 1930 году Президиум ЦИК СССР очередным постановлением разрешил ОГПУ передоверять свои полномочия по внесудебной расправе «тройкам» на местах. В их состав входил начальник краевого или областного отдела ОГПУ, секретарь крайкома (обкома) и местный прокурор.
Когда в 1934 году вместо ОГПУ был образован Наркомат внутренних дел СССР, в его структуре были также созданы подобные внесудебные органы. Особое совещание теперь возглавлял нарком (с 1934 года это был Ягода). В его состав входили заместители наркома, еще несколько высших чинов этого карательного наркомата.
Но вскоре выяснилось, что у этого Особого совещания оказывалось очень много «работы»: количество граждан, которых хотели репрессировать, возрастало день ото дня. Поэтому приказом НКВД от 27 мая 1935 года права Особого совещания по внесудебному рассмотрению дел были, так же как и прежде в ОГПУ, переданы на места — в республики, края и области: там были организованы «тройки».
Вначале местные «тройки» имели право принимать решения по рассматриваемым делам о заключении в лагеря на срок до пяти лет, ссылке и высылке. Но когда начались массовые репрессии против граждан под лозунгом борьбы с «троцкистами» и «контрреволюционерами», приказом НКВД от 30 июля 1937 года местным «тройкам» было дано право выносить постановления о заключении в лагеря до 10 лет и о расстреле «наиболее враждебных из перечисленных выше элементов»61.