Через некоторое время радиоконтрразведка зафиксировала работу уже другого радиопередатчика. Поскольку наши стационарные и передвижные посты еще не были свернуты, через 25 дней был выявлен и арестован второй агент. Оба были гражданами Афганистана, военнослужащими, подполковник и капитан соответственно.

Надо отдать должное сотрудникам подразделения радиоконтрразведки. На определенном этапе своей работы им приходилось скрытно организовывать дежурство вместе с переносной техникой в различных районах города, где жили только афганцы, порой находясь на чердаках их домов по несколько дней подряд с постоянной угрозой захвата. Риск был большой, в том числе для начальника особого отдела армии, отвечавшего за всю операцию и, главное, за жизни сотрудников. При этом радист выходил в эфир не каждый день, а выброс зашифрованной информации на искусственный спутник земли «Флитсатком» продолжался 5–6 секунд. Вся работа подразделения радиоконтрразведки в Кабуле осуществлялась в тесном контакте с соответствующей службой КГБ СССР.

В 1988 г. я находился на зональном совещании руководящего состава в г. Минске. Одним из выступающих был ответственный сотрудник радиоконтрразведывательной спецслужбы КГБ СССР, который поделился опытом работы своего управления. В качестве положительного примера привел факт разоблачения двух агентов американской разведки, передававших свои сообщения с использованием быстродействующей радиоаппаратуры. При этом он ни слова не сказал о тех, кто в сложных условиях афганской действительности провел свою работу по выявлению этих агентов. Из его выступления следовало, что вся оперативная деятельность проведена их управлением, в результате чего они получили соответствующие награды. Он, конечно, не знал, что в зале находится непосредственный участник этой операции.

После окончания его «победной» речи мне пришлось пояснить присутствующим, как все было на самом деле. С укоризной отметил, что все принимавшие участие в этой работе остались в тени. Даже старший, переданный особому отделу Армии группы радиоконтрразведки, сотрудник их управления майор Андрей Зотов, оказался обойденным вниманием своего руководства, не говоря уже о сотрудниках военной контрразведки.

Для выступавшего это было шоком. В отношении А. Зотова он пообещал разобраться. Действительно, через некоторое время Зотов был справедливо награжден орденом Красной Звезды.

После ареста указанных двух агентов в одном из помещений Представительства КГБ СССР в Кабуле был проведен показ изъятых у арестованных предметов их деятельности. Объясняющий присутствующим процесс выявления этих агентов так построил свое выступление, что у всех сложилось впечатление, что эту работу провел только Центр. Это дало повод находившемуся там генералу армии В.И. Варенникову сказать сменившему меня на этом посту начальнику особого отдела армии: «Вот как надо работать». Последнему пришлось объяснять Варенникову и всем присутствующим, как все это происходило, чем он привел в смятение гостей из Москвы и вызвал удивление у генерала армии. Получается, что представители этого управления КГБ не сделали никаких выводов и повторили свою, для корректности скажу — ошибку в Минске.

Приведенный пример еще раз служит подтверждением «чистоты взаимоотношений» разведки и военной контрразведки, входящих в единую систему органов государственной безопасности.

Советское военное присутствие в Афганистане предусматривало также предотвращение проникновения в нашу страну, особенно в южные республики, радикального исламизма, в том числе в форме терроризма. Его проявления там были постоянными. Террор — от латинского слова «страх, ужас» — имел место еще до появления на местной сцене талибов. Угрозы расправой, убийством с целью все время держать людей в состоянии страха — одна из важных составляющих бандитского движения. Не случайно дехкане горных и других труднодоступных районов, боясь жестких наказаний исламских комитетов, не брали конфискованные у помещиков земли. Это еще можно понять. Только террористы могли лишить их гуманитарной помощи, перекрыв самый распространенный в мире нейтральный источник получения пусть скудных, но необходимых материальных благ.

Приведу лишь несколько примеров из многих имевших место в этом многострадальном государстве.

Так, 15 мая 1982 г. в провинции Лагман в 8 часов утра пять бандитов с расстояния 15–20 метров обстреляли из автоматов автобус со школьниками из трех кишлаков. В результате шесть детей погибли, тринадцать были тяжело ранены. Из Митерлама, центра этой провинции, быстро прибыл танковый взвод, но бандиты успели скрыться. В тот же день раненых детей с их родителями советские военнослужащие перевезли в Джелалабад, где нашими медиками им была оказана помощь.

В начале января 1983 г. недалеко от кабульского госпиталя бандитами в упор была застрелена медицинская сестра этого госпиталя, хотя она и являлась мусульманкой.

8 августа в Кабуле был убит начальник отдела кадров Главного политического управления Акбара, халькист. По этому поводу министр обороны Рафи, выступая перед советскими советниками, заявил, что службой безопасности ДРА арестовано около 70 террористов, в том числе и ряд их руководителей. После окончания рамазана они планировали совершить теракты против советских представителей, начиная с посла.

Имели место факты подрыва школ прямо в кишлаках. Довольно часто мятежники останавливали автобусы с пассажирами и грабили их.

Часто все это выдавалось как бесчеловечные акты «оккупантов». Эти факты, безусловно, имели соответствующий резонанс в обществе, и только убедительные доказательства, предоставляемые советской стороной, гасили очаги роптания среди населения. Со временем сложился определенный положительный облик наших войск, сводивший на нет подобные трюки бандитов. Подобные действия мятежников выходили за рамки обычной, в том числе партизанской войны.