Восстановление шло медленно, но верно. Возвращаясь в Москву, Альбрехт обдумывал, как сообщить Светлане Владимировне новость – радостную и убийственную одновременно. И решил ничего не говорить о предательстве близких родственников.

Волнуясь, он позвонил Маноло, намереваясь договориться о встрече.

– Очень хорошо, рада тебя слышать, Аль, – ровным голосом поздоровалась с ним мать друга. – Ты мне очень нужен. Выбери, пожалуйста, время, загляни. – И тут же сообщила причину: она ложится в больницу умирать, ей необходимо сделать кое-какие распоряжения. Она хочет оставить их ему.

В ту минуту Альбрехт думал только об одном: почему судьба так несправедлива?

Лечащий врач подтвердил неутешительный диагноз и посоветовал до операции не волновать Светлану Владимировну сногсшибательными новостями. О найденном сыне сообщить намеком, в противном случае женщина, забыв о себе, сорвется с больничной койки, чтобы увидеться с ним. Кто знает, вдруг все еще и обойдется. После операции, результат которой может оказаться вполне благоприятным, это известие даст больной мощный стимул к жизни.

Альбрехт прислушался к совету врача. Маноло, взбудораженная новыми надеждами, «спустила» последние ценности, вручила полученные за них деньги душеприказчику, наказав ему бросить все и отправиться в Испанию, чтобы на месте поскорее разобраться с полученными сведениями о якобы найденном Бето. Если они подтвердятся, любым способом привезти его к ней. Альбрехт послушно и радостно согласился, рекомендовав ей пока ни с кем не делиться новостью – «чтобы не сглазить».

Душеприказчик не учел одного. Маноло очень хотела помочь ему в поисках, поэтому позвонила в Овьедо Тамаре, попросила оказать Альбрехту посильное содействие. Главным образом, материальное. Сказала, что приехала бы сама, но ложится на операцию…

О состоявшемся разговоре Альбрехт не знал. Маноло, ничего не объясняя и ничего не желая слушать, потребовала у него вернуть ей деньги. Он привез их уже в больницу, намереваясь выяснить причину. Разговаривать с ним Маноло категорически отказалась. В пятницу, накануне ее смерти, Альбрехт, позвонив в ординаторскую, уговорил врача в порядке исключения подозвать больную Осипову к телефону. Звонок был якобы из Испании. Светлану Владимировну отыскали мигом. Но, услышав голос Альбрехта, она, не слушая его, потребовала раньше следующей недели ее не беспокоить. А лучше вообще не беспокоить, операция переносится. Женщина не знала, что Альбрехт звонил ей уже из аэропорта Шереметьево. Бето, которому он тут же передал трубку, крикнул «Мама!» в пустоту. Маноло извинилась перед врачами за беспокойство и попросила больше ее к телефону не подзывать.

– Что вы сказали Маноло, Тамара Владимировна?!

Мне показалось, что Наташка привстала с места с одной целью: придушить сеньору, чтобы не мучилась на диване от еле слышных рыданий и стонов. Рыдания сотрясали больные ребра. С силой нажав подруге на плечо, я заставила ее сесть на место. Не страшно, что кособоко, есть же такое лестное определение «косая сажень в плечах».

– Я-а-а… не знала! – в отчаянии пролепетала Тамара. – Она сказала, что тяжело больна, но по-прежнему надеется увидеть Бето перед смертью, что дала значительную сумму Альбрехту, что… Я испугалась! Попросила не верить этому проходимцу, он просто пользуется ее деньгами, Бето умер, и мне это достоверно известно… Я немедленно приеду и все ей объясню… вместе с Владимиром. Я же не зна-ала!!! Думала, он и вправду давно у-у-мер! Этот мерзавец скрыл от меня, что нашел Бето живы-ы-ым!

Рыдания стали оглушительными. А тут еще всеобщий гвалт, порожденный желанием каждого немедленно призвать всех к тишине и спокойствию.

Хуже всех было моей свекрови. У нее резко подскочило давление, ноги этого не выдержали, она слабо ойкнула и присела. Никто не заметил, когда она подошла и с какого именно момента слышала откровения Альбрехта. Стояла себе тихонечко на кухне, не решаясь переступить порог, и слушала драматическую историю, сродни какой-нибудь шестисотой серии мексиканского телесериала.

Наташка с поразительной скоростью пробралась через образованный мною затор и, подскочив к бабуле, организовала новый – свой собственный. Вышибать ее из дверного проема было сложнее, чем меня. Я, по крайней мере, поддаюсь на уговоры. Едва красавец Альбрехт успел предложить мне помощь, чтобы подняться с пола, как я уже вскочила самостоятельно. Потому как Димка рекомендовал. По его же рекомендации Ромик пытался напоить Тамару Владимировну водой. После второго, успешно пролитого на нее стакана, сеньора де Суарес прекратила рыдания и крепко сцепила зубы. Пришла в себя или просто побоялась затонуть на диване. Стало значительно тише.

– Вот до чего доводят мыльные оперы! – проворчал Димка, демонстрируя матери показания электронного измерителя артериального давления. – Ты, Мария Ивановна, с головой ныряешь в чужие трагедии на правах законного члена семьи. Будем лечить!

– Неправда, Дима. Мыльные оперы, наоборот, меня закалили, – слабым голосом возразила бабуля. – Ко всему привыкаешь. Я там такого насмотрелась! Каждый день новая трагедия. Инъекцию пусть мне Наташа сделает, у тебя вид, как у главного злодея последнего сериала. Я просто сверх меры порадовалась за вашу Маноло. Все-таки она встретилась с сыном! При случае передайте им от меня привет и наилучшие пожелания.