Мои щеки пылали от раздирающих противоречивых чувств. Ирмерий только что фактически признался, что отказал Лаурне из-за того, что по-прежнему любит меня. И не считает себя вправе обманывать ее, разыгрывая то, чего нет и никогда не будет.

– Скажи одно: если бы я не появилась в твоей жизни, ты мог бы быть счастлив с Лаурной?

– Я не согласился бы на ее предложение в любом случае, – Ирмерий продолжал смотреть на огонь, и я не могла отвести глаз от его озаряемого сполохами точеного профиля. – Для этого я слишком уважаю эту девушку. Неужели ты принимала меня за отъявленного карьериста?

Я молчала, чувствуя себя буквально раздавленной его словами. Как же страшно я ошиблась! Все, через что заставила пройти его и себя, было напрасным. Смогу ли я исправить то, что натворила? Вернуть хотя бы подобие того, что было между нами?

– Знаешь, чего я хотел на самом деле с самой первой нашей ночи? – он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. – Смотрел на тебя спящую, на твои растрепанные волосы, на припухшие от моих поцелуев губы и думал о том, что хотел бы всю жизнь засыпать и просыпаться рядом с тобой. Впервые я захотел приобрести собственный дом, чтобы ты могла создавать там уют и чувствовать себя хозяйкой. Чтобы мы могли вместе растить там наших детей. Вот, чего я на самом деле хотел… Но ты дала понять, насколько мои мечты иллюзорны. Возможно, я просто желал связать свою жизнь не с той женщиной… Но пока не в силах освободиться от тебя окончательно. Ты это хотела услышать? Теперь довольна?

Он повернул голову в мою сторону и посмотрел отстраненно, словно находясь сейчас не здесь, а где-то далеко. Возможно, в том доме, какой не раз мысленно рисовал в воображении. В доме, в котором мы могли бы жить вместе. А я чувствовала, как из глаз одна за другой снова текут слезы, и как все внутри разрывается от того, что я ощущала к этому мужчине. Сейчас, когда он полностью обнажил передо мной душу, лучше всего понимала, какую чудовищную ошибку совершила.

– То, что ты видел… – я осеклась, пытаясь справиться с душащими меня слезами. – Ирмерий, я никогда не любила никого, кроме тебя… И декан Байдерн… Он не мой любовник. Не был и никогда не будет. Я не лгала тебе, когда говорила, что ни один другой мужчина для меня не существует.

В его глазах не отразилось совершенно никаких чувств, он молча ждал моих дальнейших слов.

– Я разыграла все это только для того, чтобы освободить тебя от себя. Не хотела, чтобы ты считал себя чем-то обязанным передо мной. Не представляешь, как мне было больно все это время… Когда ты считал меня… – голос сорвался, я закрыла лицо ладонями и разрыдалась. О, Тараш, сколько еще сегодня из меня изольется слез? Полагала, что вообще уже не способна плакать. Оказалось, та истерика в комнате в общежитии – еще цветочки.

В какой-то момент ощутила, как Ирмерий отводит мои ладони от лица. Он протянул мне стакан с водой, и я трясущимися руками взяла его. Выпила все до капли и отставила на столик. Сквозь пелену слез взглянула в лицо любимого, не в силах ничего на нем прочесть. Оно снова казалось мраморной маской.

– Пожалуйста, прости меня, – дрожащим голосом сказала я, хватаясь за его руки.

Он осторожно высвободился и протянул мне платок. Когда я стала вытирать залитое слезами лицо, сел на место и снова устремил взгляд в камин.

– Мне приходило в голову такое объяснение, – наконец, произнес ректор. Я поразилась тому, до чего спокойно звучит его голос. И ощутила глухую тоску. Лучше бы снова испытывал гнев, кричал на меня. Только не закрывался снова. О чем он сейчас думает? Что чувствует, услышав мое признание? Облегчение, недовольство, радость?

Я ждала продолжения, но его не последовало. И в моей душе все сильнее поднималась тоска.

– Ты не простишь меня? – глухо спросила, чувствуя, как к глазам снова подступают слезы.

– Я прощаю тебя, Летти, – последовал холодный ответ.

Вовсе не такого я ждала. И как реагировать?

– И это все? – дрожащим голосом произнесла я. – Тебе больше нечего мне сказать?

Он поднялся на ноги, подошел к окну и уставился на в этот момент вынырнувшую из-за туч луну. Молчал так долго, что я ощутила, как все внутри заполняет пустота. Слишком поздно… Я сделала свое признание слишком поздно, чтобы что-то еще можно было изменить. Отголоски гордости пытались заставить меня подняться с места и уйти. Прекратить эту пытку. Но я продолжала сидеть и смотреть в его спину, ожидая своего приговора. Я должна услышать это из его уст. Но он молчал. И в какой-то момент мне показалось, что просто ждет, пока я уйду.

Удар был таким сильным, что во мне будто все разлетелось на куски. Я все же заставила себя встать с кресла и двинуться к двери. Но что-то удержало на полпути, и я обернулась.

– Значит, это все, Ирмерий?

– Я не знаю, что сказать тебе…

Он, наконец, обернулся, и я поразилась выражению его лица. На нем читалась мучительная внутренняя борьба.

– Я люблю тебя по-прежнему, – воскликнул он, впившись взглядом в мое лицо. – Но доверять больше не могу. Просто не могу. Как можно строить серьезные отношения с женщиной, которая в любой момент может… Пойми, я понимаю твои мотивы. Они даже кажутся мне в каком-то смысле благородными. Но ты не имела права принимать решение за нас обоих. Я не могу быть уверен в том, что в следующий момент тебе снова не придет в голову очередная безумная мысль, и ты снова не уйдешь. То, через что ты заставила меня пройти, настоящий ад, Летти! Мне стоило немалых усилий убедить себя в том, что смогу это пережить, научиться жить без тебя. И вот ты снова приходишь и растравляешь мне душу. И я не знаю, что делать. Боюсь, во второй раз я такого просто не выдержу. Так стоит ли начинать?