Цезарь Рупф. Спасибо, ваше величество, я уже скупил все ордена, какие было возможно. Видите ли, здраво рассудив, я все-таки отказался от покупки. Римская империя до того развалила свое хозяйство, что восстановление его даже международной фирме обойдется слишком дорого, да и окупится ли это вообще? У нас тогда опять будет огромное государство, а кому это надо? Одно из двух: или фирма, или империя, и я скажу без обиняков — пусть лучше фирма, она дает больше прибыли. Я против покупки, император, но я не против деловых контактов.

Ромул. Каким же ты мыслишь себе контакт между моей империей и твоей фирмой?

Цезарь Рупф. Самым естественным. Как деловой человек, я стою за все естественное. Думай сообразно с естеством, не то разоришься — вот мой девиз. Для начала мы выставим германцев за дверь.

Ромул. Вот это-то и трудно.

Цезарь Рупф. Делец мирового масштаба не знает слова «трудно», если у него есть мелочь в кармане. На мой запрос Одоакр выразил готовность убраться из Италии за десять миллионов.

Ромул. Одоакр?

Цезарь Рупф. Да, германский вождь.

Ромул. Невероятно. А я думал, что его-то уж нельзя купить.

Цезарь Рупф. Всех теперь можно купить, ваше величество.

Ромул. А что ты потребуешь с меня за помощь, Цезарь Рупф?

Цезарь Рупф. Когда я уплачу эти десять миллионов и вложу в империю еще несколько миллиончиков, да так, чтобы она совсем не потонула — здоровому государству это не положено, я попрошу, не говоря уже о том, что ношение штанов будет объявлено строго обязательным, чтобы вы отдали за меня вашу дочь Рею, ибо кому же не ясно, что лишь так можно подвести естественную базу под наши деловые контакты.

Ромул. Моя дочь помолвлена с одним разорившимся патрицием, который уже три года томится в германском плену.

Цезарь Рупф. Как видите, ваше величество, меня это не беспокоит. Вам нечего будет возразить, если я скажу, что Римская империя уцелеет, лишь породнившись с солидной фирмой, иначе вас оккупируют германцы, которые семимильными шагами с грохотом приближаются к Риму. Сегодня во второй половине дня вы мне дадите ответ. Если это будет отказ, я женюсь на дочери Одоакра. Фирма «Рупф» должна позаботиться о наследнике. Я в самом соку, но бури деловой жизни, по сравнению с которыми все ваши сражения — одна мельтешня, помешали мне обрести счастье в объятиях любимой супруги. Не так-то просто сделать выбор. С политической точки зрения разумнее было бы взять в жены германку. Но признательность к моей второй родине побуждает сделать это предложение вам. Я не могу допустить, чтобы на суде истории фирму «Рупф» заподозрили в узкопартийных интересах. (Небрежно кланяется, выхватывает у Зенона из рук шляпу и выходит налево.)

Юлия. Ромул, немедленно поговори с Реей.

Ромул. О чем, дорогая?

Юлия. Она сейчас же выйдет за этого Цезаря Рупфа.

Ромул. Я готов продать ему Римскую империю за пригоршню сестерциев, но не намерен торговать своей дочерью.

Юлия. Рея добровольно пожертвует собой ради империи.

Ромул. За последние столетия мы столько раз жертвовали собой для государства, что пора государству пожертвовать собой для нас.

Юлия. Ромул!

Зенон. Если твоя дочь сейчас же не выйдет замуж, мир погибнет.

Ромул. Мы погибнем. А это нечто совсем другое.

Зенон. Мы — это мир.

Ромул. Мы провинциалы, которые его даже понять не могут.

Зенон. Такому, как ты, нечего делать на троне римских императоров! (Стукнув кулаком по столу, уходит направо.)

Первый слуга. Мы пришли за бюстами.

Ромул. О пожалуйста, вот они, около стен.

Первый слуга. Это императоры. Не уроните. Чуть что, им сразу каюк.

Юлия. Ромул! Меня называют Юлия, мать отечества, и я этим почетным титулом горжусь. И теперь я обращаюсь к тебе как мать отечества. Ты целый день сидишь за завтраком, ты интересуешься только своими курами, ты не хочешь выслушать гонца, ты отказываешься провести тотальную мобилизацию, ты не выступаешь на врага, и ты не желаешь отдать свою дочь единственному человеку, который может нас спасти. Чего же ты тогда хочешь?

Ромул. Дорогая Юлия, у меня нет желания задержать ход мировой истории.

Юлия. В таком случае мне стыдно, что я твоя жена! (Быстро уходит.)

Ромул. Убери прибор, Пирам. Моя утренняя трапеза окончена. (Вытирает рот салфеткой.)

Ахилл, воды!