Шрифт:
Штапраде. Брат Маттизон! Учитывая, что целых восемь тысяч хорошо вооруженных ландскнехтов…
Винне. Не искушай Господа нашего, а значит, и твоего тоже! Об этом в Писании тоже сказано.
Клоприсс. Силой чуда нельзя добиться.
Маттизон. Но можно молитвой! Тот, кто выйдет на защиту Мюнстера от войска епископа, предстанет перед судом!
Бокельзон. Аминь.
Маттизон. Он погибнет от меча — пусть даже им окажется один из нас.
Бокельзон. Как просветленный непосредственно самим Господом нашим, брат Маттизон вправе осуществлять свои решения даже вопреки мнению большинства членов Совета.
Маттизон. Община ждет.
Бокельзон. Аминь.
Остальные. Слава Всевышнему!
Все уходят.
Лагерь.
На сцене появляются Иоганн фон Бюрен и Герман фон Менгерссен. Они несут лестницу.
Иоганн фон Бюрен. Клетки!
Сверху опускаются три клетки.
Колесо.
1-й ландскнехт вкатывает пыточное колесо.
1-й ландскнехт. Виселицу для протестантов.
Герман фон Менгерссен. Виселицу для католиков.
Сверху опускаются две виселицы. Иоганн фон Бюрен внимательно осматривает клетки, Герман фон Менгерссен забирается на лестницу и смазывает жиром петли веревок виселицы для католиков.
Иоганн фон Бюрен. Утром, с восходом солнца, мы сворачиваем шатры и вместе с войском начинаем наступление на Мюнстер. Рыцарь фон Менгерссен, ставлю вас в известность, что распоряжением епископа вы назначены младшим командиром.
Герман фон Менгерссен. Давайте забудем о нашем поединке у стен Падуи перед выстроившимися рядами наших солдат девять лет тому назад, рыцарь фон Бюрен.
Иоганн фон Бюрен. Это стоило вам правого уха.
Герман фон Менгерссен. А вам — трех пальцев на левой руке.
Иоганн фон Бюрен. Клянусь, что в следующий раз я вас на куски изрублю.
Проверяет виселицу. Одна из веревок рвется.
Иоганн фон Бюрен. Эй, ландскнехт, еще одну веревку!
1-й ландскнехт приносит веревку.
Герман фон Менгерссен. Вы протестант, а я католик. Тогда я служил французскому королю, нынче вы служите епископу.
Иоганн фон Бюрен. Совершенно неважно, кому мы служим. Важно, сколько мы зарабатываем. На вашей авантюре с французом вы не слишком разбогатели.
Герман фон Менгерссен. Я получил двадцать дукатов.
Иоганн фон Бюрен. Мало. Очень мало.
Герман фон Менгерссен. А дома у меня девять детей, рыцарь фон Бюрен.
Иоганн фон Бюрен. Я же, почтеннейший, оказался в объятиях молодой падуанки, и мои трофеи исчезли как дым, в том числе четыре картины кисти Рафаэля.
Герман фон Менгерссен. Ну, здесь вам повезло, ведь к современной живописи уже пропал интерес. Моего Микеланджело никто не берет. Я даже был вынужден принять участие в Крестьянской войне [29] , чтобы хоть как-то расплатиться с долгами.
29
Я… вынужден принять участие в Крестьянской войне. — Крестьянская война в Германии (1524–1526), представлявшая собой реакцию народных (преимущественно крестьянских) масс на усиление феодально-католического гнета, проходила под религиозными лозунгами Реформации.
Иоганн фон Бюрен. Невыгодно, крайне невыгодно. При моих расценках я с крестьянами больше не связываюсь. Эти неотесанные мужланы сплошь бедны как церковные мыши. Убиваешь их — и никакого проку, а если убьют тебя, то уж тем более ничего не получишь.
Герман фон Менгерссен. Я всегда сражался не за тех, за кого надо. Когда вам позволили разграбить Рим, я защищал полностью разорившегося Папу Клеменса.
Иоганн фон Бюрен. Папам никогда нельзя доверять.
Герман фон Менгерссен. Святой отец отпустил мне грехи — вот и все.
Иоганн фон Бюрен. Плохо, очень плохо.
Герман фон Менгерссен. Боже, в чем я провинился перед Тобой?
Иоганн фон Бюрен осматривает пыточное колесо.
Иоганн фон Бюрен. В последний раз мне удалось сорвать хороший куш при разграблении Рима, и с тех пор одни только гроши перепадали. Я все время потом впросак попадал, смех — да и только, за оборону Вены заплатили какую-то ерунду, а за защиту Гюнса король Фердинанд задолжал мне двадцать тысяч гульденов. При этом турки сделали мне следующее предложение: пост верховного военачальника, двести тысяч золотых в год, четвертая часть всех трофеев, летний и зимний дворцы, гарем, и даже веру можно не менять.