Шрифт:
Тот Самый.
Позвольте же представить, господа, Вам новую дирекцию… Шестого Франка поприветствуем. Он — нынче власть! Так как стал прежний нерентабельным бардак. Убийства отменяются! Теперь: процент — учет — доход. Лишь честность нас действительно к злой цели приведет. Ну вот! Конец нашей истории. Но я не кончил слова! — Пока делишками кишит наш мир, всегда, — опять и снова Меня к вам вытолкнет на свет — вселенский торг. Теперь мне время пол мести и обивать порог… Но завтра же ваш счет подделаю, И еще в нынешнем финансовом году Вы Того Самого, меня, в моем, том самом, кресле Узрите. Я воскресну! Как — видите? — воскресли Все те, кого злой банк послал гореть в аду.Все участники спектакля выходят на сцену и идут к рампе.
Тот Самый.
А потом, друзья, настанет Снова время палачей Для таких, как мы, кто вздумал быть самих себя ловчей, Кто б, убийственно-логичный, ни вступил во власти дрянь. Глянь налево! Глянь направо! Да куда угодно глянь! Подставляй страну и даты… Персонаж найдешь всегда ты. И тогда затянет песню вновь с припевом подзабытым Тот, кто был собой доволен, и всевластным здесь, и сытым.Все.
На свете вещицы прекраснее нету! Свобода — как ветер. Попробуй — схвати! Прикормят чуть-чуть, и уже на крючке ты; Рванешься на волю, а сам — взаперти.В новую редакцию «Франка Пятого» я включил финал первой постановки 1958 года; более человечный финал показался мне предпочтительней более жестокого. Песню «Подонок стильный» я сохранил в память о Терезе Гизе; она записана на пластинке Немецкого граммофонного общества (Литературный архив 140012) и библиотеки Гелиодор (Стерео 2671 011).
С драматургической точки зрения это не обязательно, чего не скажешь о песне «Положение», которую Гизе — игравшая на премьере Оттилию — исполняет на той же пластинке.
Финальный хор
из редакции 1960 года
Кровь горяча, но честность холодом ранит. Зимою потянуло, стужей и туманом, Необходимость, как и камень, не перешибить, И по закону цифра стала капитаном. Ледовая эпоха на дворе. Рой глетчеров несется На человечество, что ввысь уже не рвется, Манил нас прежде, вопрошая, дух, А нынче мы застыли в праздности услуг, Мы кары избежали и всевышнего суда, А справедливость не оплатишь никогда. [13]13
Перевод В. Колязина.
Физики
Посвящается Терезе Гизе
Действующие лица
Доктор Матильда фон Цанд — врач-психиатр
Марта Болль — старшая медсестра
Моника Штеттлер — медсестра
Уве Сиверс — старший санитар
Мак-Артур — санитар
Мурильо — санитар
Герберт Георг Бойтлер, называемый Ньютоном — пациент
Эрнст Генрих Эрнести, называемый Эйнштейном — пациент
Иоганн Вильгельм Мёбиус — пациент
Миссионер Оскар Розе
Лина Розе — его жена
Адольф-Фридрих, Вильфрид-Каспар, Йорг-Лукас — ее сыновья
Рихард Фосс — инспектор уголовной полиции
Гуль — полицейский
Блохер — полицейский
Судебный врач
Действие первое
Место действия: гостиная уютной, хотя и несколько запущенной виллы частного санатория «Вишневый сад».
Окружающая местность: рядом с санаторием — берег озера, на некотором удалении уже застроенный, еще дальше — небольшой, скорее даже маленький городок.
Некогда прелестное местечко с замком и старинным центром ныне украшено уродливыми зданиями страховых обществ и живет в основном за счет скромного университета с довольно большим теологическим факультетом и летними языковыми курсами, а также двух училищ — коммерческого и стоматологического, нескольких пансионатов и крошечных предприятий легкой промышленности и уже в силу этих обстоятельств может считаться тихим уголком.
Вдобавок к этому на нервы успокаивающе действует еще и окружающая природа, во всяком случае здесь имеются голубые горные хребты, поросшие живописным лесом холмы и довольно большое озеро, а неподалеку раскинулась еще и обширная, по вечерам окутывающаяся туманом равнина, некогда бывшая гиблым болотом, а ныне плодородная земля, прорезанная сетью каналов, на которой где-то вдали расположено некое место заключения со своими большими сельскохозяйственными угодьями, так что повсюду встречаются группы и группки молчаливых, словно призраки, заключенных, рыхлящих и перекапывающих землю. Однако окружающая местность, в сущности, не играет для нас никакой роли и описывается здесь лишь ради большей точности, ведь мы ни разу не выйдем за пределы виллы сумасшедшего дома (наконец это слово все же сказано), а если быть более точным, не выйдем и за пределы гостиной, ведь мы задались целью строго блюсти единство места, времени и действия: ведь драма, разыгрывающаяся среди сумасшедших, должна соответствовать самому строгому классическому канону.