Шрифт:
Молчание.
Затем начались боли, госпожа Номзен, начались уколы, появился скальпель. Пришли опыт и знание. Скрыться в мире фантазии я уже не мог. Литература мне изменила. Ничего не осталось, кроме моего старого, жирного, гангренозного тела. Ничего не осталось, кроме ужаса.
Молчание.
И я опустился. Я падал, падал и падал. Ничто больше не имело для меня значения, ничто не имело ценности, ничто не имело смысла. В этом мире смерть — единственная реальность, госпожа Номзен, единственно непреходящее. Я больше ее не боюсь. (Настораживается.) Госпожа Номзен!
Молчание.
Госпожа Номзен! (Пристально смотрит на нее.) Ну говорите же, госпожа Номзен! (Подходит к ней, дотрагивается до ее лба.) Госпожа Ном… (Его охватывает отчаяние.) Августа!
Молчание.
Убежала! Привратник! (Поднимает штору на одном окне.) Проклятое солнце! Оно тоже не закатывается! (Бросается к двери, распахивает ее.) Привратник!
В дверях стоит Йохен.
Йохен. С гонорарами ничего не выходит.
Швиттер присаживается на кровать. Йохен включает радио.
Я из бара. Коппе меня просветил. Ты вышел из моды, старик. Твои книги плесневеют в библиотеках, твои пьесы забыты. Мир требует жестоких фактов, а не выдуманных историй. Документов, а не легенд, советов, а не развлечений.
Швиттер встает, накрывает госпожу Номзен своей шубой. Снова садится на кровать.
Писатель либо выполняет определенный заказ, либо становится ненужным.
Швиттер. Подойди сюда!
Йохен. Я появился, чтобы при виде твоего трупа изрыгнуть богохульные проклятия. (Разглядывает накрытую шубой фигуру.) Кто это?
Швиттер. Не спрашивай! Смерть есть смерть! Сядь!
Йохен подчиняется.
Ближе! Мне страшно.
Йохен. Чего?
Швиттер. Что я снова должен жить.
Йохен. Ерунда.
Швиттер. Жить вечно.
Йохен. Никто не вечен.
Швиттер. Я все время воскресаю.
Йохен. Уж с этим ты справишься.
Швиттер. Больше не верю. Все погибли в этой проклятой мастерской: пастор, художник, Великий Мухайм, Ольга, врач, страшная госпожа Номзен, и лишь я один должен жить.
Йохен. Ты не прав, старик. Меня забыл. Мне ведь тоже жить дальше. Дельного человека из меня не получилось. Придется искать потасканных баб, которые будут меня содержать. Жаль. Я ведь много не хотел. Только твое состояние. Деньги не пахнут. Полтора миллиона — единственное, что у тебя было здорово. Я думал начать с ними более порядочную жизнь, чем вел ты со своим литературным балаганом и духом писателя, я хотел быть свободным и чихать на твою славу, но ты разделался со мной при помощи нескольких спичек. (Выключает радио.) Со швиттерством кончено. (Он обессиленно падает на лежащие у стены венки.)
Одновременно слышится пение сопрано. Шторы на окнах медленно поднимаются. За окнами мастерской, словно на небе, неясно виднеются фигуры солдат Армии спасения.
В мастерскую медленно входит майор Фридли.
Сопрано.
Пламя утренней зари, Свет небесного светила, Сумрак с наших лиц сотри, Чтоб сиянье озарило. [18]Майор Фридли. Я — майор Фридли из Армии спасения.
18
Перевод В. Корнилова.
Солдаты Армии спасения(под музыку «Мессии» Генделя): Аллилуйя!
Швиттер. Вон!
Майор Фридли(невозмутимо). Приветствуем тебя, кого благословил Иисус Христос.
Солдаты Армии спасения. Аллилуйя!
Швиттер. Ошиблись адресом. Здесь не проповедуют, здесь умирают!
Майор Фридли. Добро пожаловать, воскресший из мертвых!
Солдаты Армии спасения. Аллилуйя!
Майор Фридли. В воздаянье за твою веру тебе предназначена вечная жизнь!
Швиттер. Мне предназначено умереть, только смерть вечна. Жизнь — это бесподобная живодерня, созданная природой, коллектор падали, похабно заблудший углерод, злокачественное разрастание земной поверхности, неизлечимая парша. Возникшие из праха, мы превращаемся в прах. (После краткого вступления трубачей встает.) Разорвите меня, вы, небесные барабанщики!
Солдаты Армии спасения. Аллилуйя! Аллилуйя!