– Вась, не беги! – недовольно крикнул Антон.

Тот нехотя оглянулся:

– Что?

– Рядом с путями обычно есть шоссе, давайте лучше по шоссе пойдем.

– Зачем? – возмутился Васька. – Вот прямая дорога!

– Вася, тебе хорошо говорить, ты в кроссовках, – начал злиться Антон. – А я в ботинках, и Аля на каблуках. К тому же, если вы не забыли, тут иногда чисто случайно поезда ходят.

– И что?

– И ничего.

– Зачем нам куда-то лезть, если мы прекрасно можем дойти по рельсам, – не вняв этому доводу, заявил Васька, и они с Мишкой унеслись вперед.

– Аля не может идти на каблуках! – прокричал Антон им вслед, но парни его уже не слышали.

Аля удивилась – она же не жаловалась на каблуки и вообще не испытывала от путешествия никаких неудобств, зачем Антон ею прикрывается?

– Дураки! – в сердцах высказался Антон и направился к краю путей.

Аля не хотела никуда сворачивать, однако не раздумывая позвала:

– Подожди, я с тобой.

Он послушно остановился, и она поплелась следом.

– Антон! – вспомнила она. – А тебя правда из школы выгнали?

– Что? – обернулся он.

– Мишка сказал, тебя из школы выгнали за два месяца до окончания девятого класса.

– А, – усмехнулся он. – Не бери в голову, это Миха тебя пугал. Хотели выгнать, но передумали. А потом я сам ушел.

Аля молчала, размышляя о том, зачем Михе понадобилось ее пугать. Неужели он думал, что после этой сногсшибательной информации Антон ей резко разонравится? Зря старается. Больше, чем сам Антон, ее вряд ли что-то способно разочаровать…

Дойдя до края путей, они обнаружили, что вместо шоссе параллельно им тянется глухая бетонная стена, и пошли по насыпи рядом с рельсами.

– Антон, можно я за тебя подержусь? – попросила Аля, цепляясь за его руку. – А то я здесь все ноги переломаю…

– Да я и сам-то… – криво усмехнулся Антон и вдруг спросил: – Что ты смеешься?

И Аля действительно поймала себя на ненормальном смехе, который в ее старой школе назывался «историческим».

– Это нервы, – вздохнула она.

– Лучше забудь о нервах, – устало посоветовал Антон.

– Знаешь, Вася такой странный, – решила пожаловаться Аля. – Он все ждет, когда мне станет плохо.

– Как это?

– «Подожди, говорит, Алечка, посмотрю я на тебя через три часа». А уже прошло три часа, ну и что? Я не устала, не замерзла, не хочу пить…

Антон ее не слушал:

– Смотри!

Стена кончилась, и, возможно, параллельно путям действительно шла дорога, но перебраться на нее они не могли – в овраге под насыпью стояла вода.

– Может, получится как-нибудь перейти? – спросила Аля, хотя ей было все равно.

– Вброд, – усмехнулся Антон.

– Пошли вброд!

– Подожди, я сейчас, – сказал он и начал спускаться по еле заметной тропинке, хватаясь руками за ветки.

Аля подошла к краю и тут же услышала его недовольный голос:

– Аль, только не иди, пока я не спущусь!

– Я никуда и не иду, – обиделась она.

Через секунду Мишка с Васей стояли рядом с ней. И чего прибежали, с досадой подумала Аля, топали бы себе по шпалам! Мишка сломя голову запрыгал вниз, а Антон прокричал:

– Вася, спускайся и подстрахуй Аллушку!

Опять он назвал ее так по-дурацки! К Васькиной ехидной «Алечке» она уже успела привыкнуть, а вот «Аллушку» до сих пор не воспринимала. Аля хмыкнула и посторонилась:

– Давай, Вась, вперед, за родину.

– Не указывай мне! – резко отозвался он и протянул ей руку:

– Давай!

Аля отступила назад:

– Не надо!

– Ну как хочешь, – бросил Васька и направился вниз.

Подождав немного, Аля стала спускаться самостоятельно. Ничего страшного в этом не было – спуск оказался почти пологим, – но она обрадовалась, услышав раздраженный голос Антона:

– Вася, я же тебе сказал – подстрахуй Аллушку!

– Она не захотела.

– Он сказал, чтобы я ему не указывала, – наябедничала Аля, когда Антон поймал ее внизу.

– Я только сказал: давай руку!

– Ага, а перед этим еще кое-что сказал!

Васька повернулся к ней и зло прищурился:

– Что?

Она не ответила, и Антон подвел итог:

– Просто Васе вдруг вздумалось выпендриваться.

Васька хотел что-то ответить, но лишь махнул рукой и пошел вперед.

Ровная дорога радовала их недолго, вскоре они оказались среди полуразрушенных сараев и заброшенных гаражей. Под ногами была грязь и нечто напоминающее свалку.