– Кончайте их! – раздался голос Штейна. – Туристов! Сюда всех староверов! Всех до одного! – подчеркнул он. – И приготовьте лошадей и трактор!

– Ну вот, – усмехнулся Мамонт, – велено всех.

– Войцевскую ко мне! – приказал Штейн.

– Пошли, сука! – сказал Мамонт. Клыков пошевелился и поднял пистолет Софрона. Его ударил по голове подошедший Воин.

– Веди ее к Туристу, – усмехнулся он.

Замычав, Спасенный Богом встал, стер со лба кровь и потрогал рассеченную бровь.

– Твоя мать Ирина Войцевская? – спросил он Машу.

– Да, – испуганно ответила она.

– Ты что, Прапор, – усмехнулся Мамонт, – маманю ее трахал?

– Я не служил в армии. Денов я, Людоедом меня кличут. Слыхал?

– Что?! – уставился на него Мамонт.

Денов коротко ударил его в кадык костяшками согнутых пальцев. Всхрипнув, здоровяк зашатался. Денов впечатал кулак ему в низ живота. Мамонт упал. Денов, прыгнув вперед, приземлился ему на грудь. Потом повернулся к изумленной Маше.

– Иван Денов я. Мать говорила обо мне?

– Да, вы спасли ей жизнь, она…

В проходе дважды прогремели винтовочные выстрелы. Ответно загрохотал карабин. В келью впрыгнул Митяй с винтовкой в руках.

– Привет, Денов, – кивнул он. – Ты вроде как в себе. Уводи ее к реке, я тут придержу…

– А ты кто? – спросил Денов.

– Митяй. Ее мать моего отца спасла от оленьих бандитов. Уводи ее, – повторил он. – Я же тебе говорил – уходи, Маша.

– Я помню, кто-то говорил, – согласилась Маша.

– Пошли! – Денов подхватил карабин одного из мужиков. – А это возьми, мало ли что, – протянул он ей пистолет Софрона. – Просто нажимай на курок.

– Я умею, – сказала Маша.

– Глаза у тебя материнские, – сказал Иван.

– У вас кровь течет, – испуганно произнесла Маша. – Это я вас ударила…

– Зато вспомнил, кто я. – Денов шагнул к занавешенному проходу и сорвал простыню. – Вперед! – кивнул он.

Митяй лег и, высунувшись, увидел троих мужиков, двигающихся по проходу, плотно прижимаясь к стене. Подняв ствол вверх и резко опустив, он трижды выстрелил. Все трое упали. Митяй получил пулю от выстрелившего из пистолета Воина в правое плечо. Отдернувшись назад, выругался. Услышал топот, попробовал взять винтовку здоровой рукой. Его в упор расстрелял подбежавший Гвоздь.

– Нет ее тут! – крикнул он. – И Прапора нет! Тут ход!

– Значит, видел, сука, как к нему входили, – процедил Воин.

– Складывайте все в мешки! – послышался крик Штейна. – И несите вниз, к лошадям и трактору. Воин! Поставь там людей!

– Ладно! – Подгорных поднял тяжелый рюкзак. – Мне вполне хватит. А им, похоже, не уйти. Ты остаешься? – посмотрел он на стоящего на коленях Старца.

– Все угодят в ад, – тихо ответил Старец, – в ад на земле. Оставь все, тогда спасешь и тело, и душу.

– Иннокентий дурак, – усмехнулся Подгорных. – Зачем искал это захоронение? Здесь вполне хватит на три жизни. – Он с трудом поднял рюкзак. – Тяжеловато, но тяжесть приятная. Наверное, так и воду в пустыне несут: чем тяжелее, тем больше шансов выжить. Прощай, и спасибо тебе, Глухов. – Подгорных медленно пошел вперед. Старец снова стал читать молитву.

В гроте с гробами раздавался шум драки. Злые крики, возгласы боли, звуки ударов.

– Мать вашу! – заорал Воин. – Прекратите! – Он выпустил из автомата очередь поверх голов схватившихся мужчин и женщин. – Каждый получит то, что захочет. Погрузите все это на лошадей и трактор и берите что душа пожелает. Тьфу, даже про Бога забыли.

– Слышь, Воин, – подошел к нему Пушка, – а что, с ним делиться будем? – кивнул он на Штейна.

– Здесь на всех хватит. А он нас вывезет из России, ксивы сделает, и уйдем. Где мент?

– У Старца.

– А Фекла?

– Хрен ее знает, где она, – пожал плечами Гвоздь. – Шевелитесь вы, мать вашу!

Прекратившие драку староверы складывали в мешки золото и алмазы.

– Богато жило семейство, – пробормотал Пушка. – А этот спасенный, оказывается, не так уж и болен. Ловко он, сука, с Мамонтом разделался. Сразу видно – прапор…

– Это Денов, – перебил его Воин, – людоед. Он когда в речку с женой бросился, утопил ее. А там раньше в воду трубы входили, под землей проложенные. С заваренными железом концами. На этих заслонках дыры были. Раньше на месте поселка золото добывали, вот и сделали насосы, а трубами воду в мониторы подавали, через другие вода с промприбора уходила в речку. Он небось сумел пробить ржавое железо и туда голову совал, чтобы дышать. Поэтому морда вся в шрамах. Так и двигался подо льдом. А подальше от поселка вроде заводи образовалось, лед не успел намерзнуть – из бани туда воду спускали. Он там вылез и пошел по льду. Его какие-то два оленевода подобрали. Он убил их. Один его успел по башке чем-то шарахнуть, вот он и потерял память. На упряжке добрался до священного озера и потерял сознание. Олени убежали. Сильная пурга была, поэтому следов не увидели. А тут Старец со своими на рыбалку приехал. Они и выловили Денова.