Когда они отошли подальше, он спросил украдкой:

— Что я сделал не так? Бросил ему не ту монету или еще что? Я думал, он предложит на мне жениться.

— Мне кто-то говорил, что один кредит Конфедерации обменивается, если ты сможешь найти место, где обменять, — заметила Кекри, — на примерно недельный заработок в местной валюте.

— Проклятье! Черт с ним, с искусством, — воскликнул Дилл. — Пойдем, найдем себе храм и заделаемся при нем менялами.

Лилипута звали Фелип Мандл, и он часто называл себя Счастливчик Фелип.

— Разумеется, Счастливчик Фелип счастлив помочь цирку, ибо разве не сказано в моем контракте, что я должен быть «вообще полезен», помимо моей актерской деятельности? И я прекрасно знаю, как хранить молчание, и признаю, что думал, что у нашей труппы есть некие темные тайны, особенно принимая во внимание, как мы сейчас одеты, что, безусловно, не является нормой для большинства артистов, — произнес он несколько на адреналине. — Но почему вы решили выбрать именно Счастливчика Фелипа? В Цирке Янсма больше дюжины лилипутов.

— Мы немного порасспрашивали, — откликнулся Ньянгу, — о прошлом людей.

— Ах! Это была ошибка, — всплеснул ручками Мандл. — Я был очень молод, а она была очень красива и клялась, что эти драгоценности забрал у нее ревнивый любовник. А я был единственным, кто мог забраться к нему в пентхауз. И я почти выбрался оттуда с ними.

— Расслабься, — утешил его Ньянгу. — Некоторое время назад имели место вещи, которые почти удались мне.

Мандл оглядел еще троих спутников, находившихся на заднем сиденье флаера. Как и они с Ньянгу, Пенвит, Лир и техник-электронщик по имени Лимодо были одеты в черное с ног до головы, с натянутыми на лица масками, увеличенными световыми очками на лбу и шейными микрофонами. Каждый держат на коленях небольшую походную сумку.

— Я, э, заметил, что вы все вооружены. А почему мне ничего не дали? — Фелип попытался изобразить возмущение.

— Ты знаешь, как пользоваться бластером? — спросила Лир.

— К сожалению, нет. Это талант, который мне не удалось в себе развить. Но я прекрасно владею старым реактивным оружием, и мне не кажется, что разница так уж велика.

— Она есть, — ответила Моника. — Мы не хотим, что бы ты прострелил ногу себе. Или мне.

— А-а, — протянул лилипут и забился на свое место, когда флаер на малой высоте повернул в горы.

— Святые угодники, — пробормотал Дилл, глядя на полуактивную холокартину почти с него высотой. — Я не знал, что существует столько оттенков красного или столько способов идиотски выглядеть, размахивая во все стороны бластером.

— Ш-шш, — толкнула его локтем Кекри. — По-моему, вон там стоит художник.

— Представь меня ему, и любимый сыночек миссис Дилл швырнет его в реку прямо через набережную. Он слишком ничтожен, чтобы жить.

Художники — сотни две, а может и больше — выставили свои работы вдоль длинного променада, прислонив некоторые из них к каменной стене, вытянувшейся за их спинами. Со стороны реки над серой холодной водой поднимался трехметровый обрыв. Тут и там качались привязанные лодки.

— Пойдем, — Кекри дернула Бена за рукав. — Мы же только начали.

— А нет ли здесь где-нибудь бара? Мой художественный вкус, похоже, напрямую связан с моими вкусовыми рецепторами, и, может быть, если я проглочу баночку-шестую пива, что-нибудь из этого хлама и покажется лучше.

— Никогда не покупай произведения искусства по пьяни, — строго произнесла Кекри. — Это одна из старых присказок моей бабушки.

— Да? Чем же она зарабатывала на жизнь, чтобы сделаться такой мудрой?

— Думаю, держала бордель.

— С позволения бога солнца, я лучше буду держаться тебя, — Дилл хрипло хохотнул. — Выйдя в отставку, я хотел бы поселиться именно в публичном доме.

— Ладно уж, — заключила Кекри. — Ты явно не в том настроении, чтобы смотреть живопись.

— Особенно это дерьмо. Почему все думают, что в дурацкой картинке про дурацкий развороченный космический корабль с по-дурацки торчащими ребрами на фоне заката есть нечто печальное? Это выше моего понимания, — пожаловался Дилл. — Я лучше прилеплю на стену какую-нибудь мазню, намалеванную пальцем. Моим собственным.

— Если так, то вон, по-моему, одна из здешних забегаловок.

— Прекрасно! Сейчас, только пропустим эту колонну, и…

Колонна состояла из полудюжины тяжелых флаеров с крытыми грузовыми прицепами. Покрытие сдернулось, и из прицепов посыпались вооруженные люди.

— Е-мое! — Дилл схватил Кекри за руку и увлек ее к будкам художников. — Во что мы, черт дери, вляпались?

— Там, — указала Кекри на десять или больше машин, пересекающих реку по низкому мосту.

Люди за спиной у Дилла начали стрелять по второй колонне. Оттуда открыли ответный огонь. Тяжелые бластеры на крышах флаеров и машин пускали снаряды навстречу друг другу. Послышались вопли ужаса и боли.