— Это неправильно, — сказал Гарвин.

Джорма бросил на него бесконечно презрительный взгляд.

— И как мы должны отбиваться? Ружей нет, а корабли и ракеты они забрали. — Он указал на близлежащее поле. — Это они устроили в последний раз. Сказали, что не хотят, чтобы мы болтались в космосе. До нас тут дошел один коробейник, так он говорил, что они на хрен разбомбили несколько наших городов. Я не знаю. Большинство живет в маленьких деревнях. Попади в город, и ты — мишень. Батя пошел работу искать, да так и не вернулся.

— Налетчики называют себя Конфедерацией?

— Да, — ответил паренек. — И у нас есть все эти холо, в которых говорится, как добра была Конфедерация ко всем нам. Лживые суки! — Он опомнился. — Извините, мистер. Мамка учит, что я не должен так говорить.

— Не стесняйся, — откликнулся Гарвин. — Будь я на твоем месте, я бы еще не так выразился.

Мальчик чуть заметно улыбнулся.

— Может, вы и не ловушка.

— Ловушка?

— Мамка говорит, что все корабли, какие прилетали к нам последние четыре года, были бандиты. А до того, говорит, лет шесть-семь вообще никого не было. А еще до того, она клянется, были другие корабли Конфедерации. Те привозили вещи, а не перли все, что у нас есть. Всякие корабли: не только военные, а транспорты и даже лайнеры. Говорит, можно было сесть на какой-нибудь, если у тебя были деньги, и он отвез бы тебя куда угодно во Вселенной. Но когда мы услышали ваши передачи с этих странных кораблей, она сказала, что это просто новый способ нас украсть.

— Послушай, — сказал Гарвин. — Если бы я хотел украсть тебя… или твою маму… или младшую сестру, думаешь, я стал бы напрягаться, чтобы привезти сюда всех этих слонов?

— А это они самые? Как с Земли?

— Может, когда-то давным-давно, — ответил Гарвин. — Этому стаду требуется тонна сена в день, если не больше. Еще они должны получать витамины и еду с гидропонных плантаций или из сублимированных запасов.

— Глупо было бы делать все это, только чтобы заграбастать меня и мою семью, — согласился Джорма.

— Слушай, — предложил Гарвин. — У меня есть целый рулон билетов. Ты продашь их все, за сколько сможешь. И половину денег оставишь себе.

— Почему я?

— Потому что ты первый пришел, что говорит о твоей храбрости. К тому же никто и близко к нам не подойдет, пока мы не докажем, что мы не Конфедерация. Скорее, в нас станут стрелять или кидаться камнями.

— Может, и верно, — признал Джорма.

Гарвин отвел его в будку зазывал и вручил рулон билетов размером с его грудную клетку.

— Ты делаешь деньги, мы делаем деньги.

Джорма кивнул, подумал, потом, видно испугавшись, что Гарвин передумает, пулей пронесся по городку аттракционов и исчез в кустах.

— Я пометил его, — раздалось в наушнике у Гарвина. — Проследить за ним?

— Да, — ответил Гарвин. — Но без моего разрешения никаких действий не предпринимать. Точка.

В тот вечер пришло десять человек, включая недоверчивое семейство Джормы. На следующий — пятьдесят.

Гарвин держал «аксай» и патрульные катера в воздухе, чтобы они постоянно вели передачи. Некоторые города действительно подверглись бомбардировкам, но таких разрушений, как рассказывал джормин коробейник, не обнаружилось.

На четвертый вечер явилось уже три сотни человек, причем кое-кто из них прибыл на дряхлых флаерах или наземных повозках. Ряды клоунов и разносчиков сладостей были пополнены аналитиками из разведки.

— Парень говорил правду, — доложил Ньянгу. — Какие-то люди, которые называют себя Конфедерацией, ежегодно или около того доят эту планетку. Но они не идиоты. Они забирают ровно столько, чтобы люди не перемерли с голоду и могли поддерживать хромую экономику. Многие уходят с ними добровольно. Но есть некоторые… например, джормина сестра… у кого-то на нее встал, и ее забрали.

— Чудно, — сказал Гарвин. — Какую дивную репутацию нам предстоит теперь заглаживать! Интересно, сколько еще миров ограбили эти фальшивые конфедераты?

— Черт его знает. Но хочешь действительно тошнотворную мысль? А тебе не приходило в голову, что, может быть, это и есть настоящая Конфедерация?

Гарвин закусил губу и не ответил.

— Еще один интересный кусочек информации, — продолжал Ньянгу. — Никто из представителей какого бы то ни было правительства не появился, чтобы проверить, что это за цирк.

— Чертовски непривычно.

— Безусловно, — согласился Ньянгу. — Единственные официальные лица, которые материализовались здесь, это чиновники, или деревенские старейшины, или как они там себя называют. Следовательно, это означает, что гады либо прячутся в кустах, до дури перепуганные тем, что мы можем быть как-то связанными с этими похищениями людей, или у них вообще нет никакого правительства, кроме местных мужиков и тех ребят, которые поддерживают водопровод и электроснабжение. Такое, я полагаю, невозможно — человек не настолько любит анархию. Но это дает нам другой факт. Мы достаточно покопали, но никто, в смысле вообще никто, вплоть до маленьких детей, не желает указать на кого-либо и сказать: «Да, этот лижет сапоги премьер-министру», или что-нибудь в этом роде.