— Вот мы и вышвырнули ее, — вновь промычал Ки-Ки. Похоже, ему доставляло удовольствие вспоминать сам процесс вышвыривания Белки.

Мы с Вано переглянулись.

— Она ничего с собой не унесла? — спросил мой товарищ.

— В руках у нее ничего не было, — ответила Ли-Ли. — Но как знать… Мы же не могли ее обыскивать. А она носит такие широкие платья, не по размеру. Так что утверждать…

— Наверняка что-нибудь утащила, — крякнул Ки-Ки.

— А как она объяснила свое присутствие в номере профессора? — попробывал расспросить хозяев Вано.

— Никак. Она гордо заявила, что все работники органов правопорядка — тупоголовые чурбаны, — Ли-Ли не выдержала и поморщилась. — Она их еще как-то там называла. Но мое воспитание не позволяет… Так вот она заявила, что сама отыщет этого негодяя Заманского. Знаете, я до сих пор не перестаю удивляться тому, что эта девушка могла закончить такое престижное…

— Ну, в любом случае вам с нею, милая, не сравниться, — откровенно язвительно заметил я. Но Ли-Ли не поняла моего сарказма. И слегка покраснела, как и положено воспитанной дамочке, услышавшей комплименты в свой адрес.

Мы уселись за стол. И по примеру Ки-Ки принялись за горячие щи, причмокивая от удовольствия. Может, Ли-Ли и полная дура, но — надо отдать ей должное — готовила она превосходно.

— С вами уже говорил Гога Савнидзе по поводу вчерашнего вечера? — на всякий случай полюбопытствовал я.

— Да, да, — с готовностью ответила Ли-Ли. — Конечно. Но, увы, никто ничего не заметил. Но зато все подтвердили, что профессор ближе всех находился к выключателю. Похоже, он специально там стал. Это ужасно! Такой с первого взгляда интеллигентный и воспитанный человек. К тому же — выдающийся ученый. У меня просто в голове не укладывается. Хотя надо сказать, он всегда вел себя странно. Пропадал по вечерам. Пренебрегал нашими вечеринками. И даже блестящими лекциями адвоката, царство ему небесное. И вообще с неохотой с нами беседовал… Опять же эти его странные посещения кладбища.

Про себя я, впрочем, отметил, что с некоторыми странностями профессора сам был во многом солидарен.

— И вообще, — продолжала Ли-Ли кудахтать и махать крыльями. — Недаром его недолюбливал адвокат. Конечно, адвокат не был совершенством. Особенно после всего того, что мы о нем узнали. Но любой человек имеет право на слабости. И нельзя же из-за человеческих слабостей человека убивать. А потом еще так нагло бежать от правосудия. Мы, конечно, все виноваты, не досмотрели. Уткнулись как бараны в записи адвоката. Хотя они так любопытны. И все же… Зачем я побежала? Надо было мне затушить последнюю свечу, а не просить об этом у девчонки…

У меня уже начинала болеть голова от ее болтовни, но при последних словах я резко прекратил свой внутренний зубной скрежет. А Вано чуть не подпрыгнул на стуле.

— В чем дело? — испугалась Ли-Ли, заметя наши горящие выпученные глаза.

— Вы… Вы сказали, что попросили Белку затушить свечу? Значит, она не пошла со всеми к роялю.

— Ну, да, возможно. Да, да. Она и затушила. И пожалуй, осталась. А что такое? В этом нет ничего удивительного. Ей всегда было плевать на лекции несчастного адвоката. Она никогда ими не интересовалась. Так что с какой стати она должна была вместе со всеми бежать и смотреть на эти записи…

Информация была настолько ценной, что я сразу же простил этой общипанной курице ее несусветную болтовню.

— Значит осталась одна Белка. И значит — она могла видеть, кто…

— Ах вот вы о чем, — всплеснула руками Ли-Ли. — А я и не подумала сразу. Да, конечно, могла. Но… Но вряд ли видела. Иначе она бы об этом сказала. Наверняка бы сказала. Она так ненавидит профессора. И она наверняка бы подтвердила, что именно он нажал на выключатель.

Мы с Вано, не намереваясь больше наслаждаться ее болтовней, быстро поблагодарили за ужин и поднялись к себе наверх. Чтобы обсудить детали.

— Так, Никита, — Вано в предвкушении удачи потер руки. — Нам немедленно нужно ее разыскать. Если Заманский все-таки убийца, настолько хладнокровный, невозмутимый и даже талантливый, что даже нас ввел в заблуждение. Значит Белке может угрожать опасность. Учитывая, что она скорее всего ему никакая не дочь. Но наверняка она что-то знает. И наверняка что-то украла из номера Заманского. А возможно, даже знает где он.

— А если все-таки он не убийца? — вернулся я к нашим недавним сомнениям.

— В таком случае существует угроза Заманскому. Опять же — Белка. Если она находилась поодаль от рояля, ближе всего к выходу, вполне могла видеть в какую он побежал сторону. И затем, пошарив в его номере, окончательно выйти на след. Учитывая ее ненависть к Заманскому, эта бестолковая дура может выдать профессора. И мы уже ничего не сможем сделать. В городе ведь всех устраивает, что он — убийца. Во-первых, приезжий, значит горожане остаются чистыми. Во-вторых, гений, значит это преступление в чем-то сделает их паршивый городок знаменитым. А Гога, возможно, нам даже не позволит встретиться с Заманским. И наконец-то вышвырнет отсюда. И ничто уже не сможет помочь профессору… В любом случае нам сейчас нужна Белка. Либо для ее спасения, либо для спасения Заманского. Я склонен ко второму.