– Это колоссальный провал: вот все, что мне известно. – Хэл Броньола пребывал в крайне взвинченном состоянии. Он швырнул карандаш на свой письменный стол, да так, что тот подскочил и отлетел в угол кабинета. Броньола не обратил на это никакого внимания. По ту сторону стола на обычном конторском стуле с высокой узкой спинкой молча сидел человек, одетый в черное. Он знал Броньолу и не принял его слова всерьез. Он понимал, что тот знает гораздо больше и расскажет ему все по порядку в свое время.

Представитель Министерства юстиции уставился на своего молчаливого посетителя и некоторое время разглядывал его, словно это была картина, увиденная им впервые. Глаза его ощупывали человека в черном почти минуту, и в конце концов его взгляд встретился с холодными, неморгающими глазами Мака Болана.

– Четыре года, черт возьми, четыре проклятых года в русском лагере, и теперь, попав домой, он смывается, не сказав никому ни слова...

Мак Болан воспользовался паузой для того, чтобы задать вопрос.

– А где была охрана? – спросил он. – Почему его оставили без присмотра?

Броньола устало вздохнул.

– Они не сочли это необходимым. В конце концов, парень-то был наш. Зачем его пасти? Он должен быть счастлив, оказавшись дома после четырех лет лагерей. Ответил бы на вопросы и отправился на все четыре стороны.

– Звучит, действительно, вполне разумно, – сказал Болан. – Возможно, он был оскорблен тем, что его долго не могли вытащить оттуда; может даже он обвинял их в том, что вообще попал к русским. Но ведь все же о нем не забыли, и в конечном счете он был освобожден.

– Но Мак, ты ведь и сам не веришь в эту чушь! Четыре года – срок довольно большой. Русские могли его просто перевербовать. Все возможно...

– Ты думаешь?

– Да я не знаю, что и думать... Мне известно только, что в Лэнгли все поставлены на уши исчезновением Андерсона, и мы обязаны отыскать его, независимо от того, как ему это понравится... Я хочу сказать, что Андерсон не новобранец. Он прекрасно знает правила игры.

Броньола вскочил с кресла и, как это с ним обычно бывало при сильном возбуждении, принялся расхаживать по кабинету из угла в угол. Так ему лучше думалось, он отчетливее представлял себе предмет рассуждения. Некоторые из сослуживцев считали его знатоком своего дела и были уверены, что останови его в такую минуту, и он разнесет все вокруг. И они были недалеки от истины.

Что же касается Болана, то звание мэтра оказалось бы слишком слабым для него. Он был рожден для своего дела и мог карабкаться на горные вершины, спускаться в пещеры и вырывать зубами то, что ему было необходимо или жизненно важно.

Болан спокойно наблюдал за перемещениями своего шефа. Он безошибочно полагал, что сейчас услышит конкретные факты дела. Броньола остановился и прикурил сигарету. Ее густой аромат сразу наполнил кабинет, а клубы дыма сделали воздух полупрозрачным.

– Пойми меня правильно, Мак. Ты должен найти Андерсона любой ценой и сделать это раньше, чем засранцы из ЦРУ. Я не верю ни единому их слову, и не спрашивай меня, почему. Это всего лишь интуиция, но у меня хороший нюх на такие вещи. Что-то здесь не так.

– Не думаешь ли ты, что они хотят убрать его с дороги?

– Это слишком банально и не так-то просто. Но я почти уверен, что кому-то было на руку, чтобы он исчез...

– Почему?

– Найди его, и мы узнаем.

– Ну что ж, выкладывай все, что у тебя есть: родители, друзья, что-нибудь, с чего я мог бы начать.

Все здесь, – сказал Броньола, указав пальцем на объемистую папку на столе. – Понадобится что-нибудь еще – ты знаешь, как меня найти. Ах да! Чуть не забыл. Еще этот малый из ЦРУ – Дон Элбрайт. Я выписал его сюда на пару недель из Берлинского отделения; вот его досье, персональная карточка и прочее... Твое новое имя – Майкл Бейкер.

– Насколько я могу ему доверять?

– Сейчас? Примерно настолько же, насколько тебе удастся сдвинуть Мемориал Линкольна со своего места... Смотри сам. Парень, по-моему, стоящий. Не очень опытный, но это даже неплохо. Он хитер, но в отличие от своих хозяев, честен.

Болан кивнул.

Броньола наклонился, чтобы поднять карандаш, взял в руки папку с делом Андерсона и положил ее перед Боланом. Тот даже не взглянул на бумаги и спросил:

– Может, ты все-таки объяснишь, почему именно я? У вас есть более подходящие и менее занятые люди, а, Хэл?

– Ты должен понять, Мак. Пока мы не знаем истинных мотивов исчезновения Андерсона, мы не можем утверждать, что этот случай – всего лишь небольшой каприз человека, просидевшего четыре года в русском лагере. Я не спорю, он мог там и свихнуться, но я подозреваю, что дело обстоит куда сложнее и пока мы не разберемся что к чему, ты – наша единственная надежда.

Броньола резко встал из-за стола и вышел из кабинета, за ним тянулся шлейф бурого, едкого сигарного дыма. Оставленный наедине с пачкой документов, Болан несколько минут сидел без движения, словно в гипнотическом трансе. Новое задание он рассматривал как трату драгоценного времени. Оно не имело отношения к истинным врагам человечества. Болан привык вести войну в одиночку. Его огненно-кровавый след пересекал Земной шар вдоль и поперек, словно чудовищные параллели и меридианы. На земле, наверное, не осталось места, где бы он ни побывал, не было ни одной страны, границы которой он ни пересекал. И всюду его вело страстное желание очистить мир от грязи. Уничтожение низких качеств человеческой природы, таких как алчность, жестокость, жажда власти или, что хуже всего, удовольствие от причинения страданий беззащитным, – вот то, для чего был рожден Мак Болан.