Оглядел нашу команду, словно каждому в душу заглянул. Даже лошадкам внимание уделил, и кивнул довольно, словно уверился в чем-то. Наверное, раз лошадки не обиженные, сытые-холёные, значит, и мы не злодеи какие.

— Приветствую вас в Священных Дубравах, юные Хранители Хай Брасила, — сказал он наконец.

— Откуда знаете? — пискнула Илланто.

— Мало ли что я знаю, — усмехнулся старик. — Я Верховный Друид, иерофант Гвенн Бендигейд, и мне о вас сказали боги. Я ждал вас. Дункан, позаботься об их лошадях, а нам поговорить надо. Пойдёмте со мной, юные Хранители… Но почему вас восемь?

— Алард — наш друг, он всё знает, — ответил Киаран.

Старичок посмотрел повнимательнее на Аларда, тот засмущался, он же и не знатный, и не хранитель, так, пристроился к компании. А друид чуть улыбнулся и кивнул.

Яра подозрительно косилась всё:

— А куда идти? Зачем?

— Я покажу вам один храм в наших рощах, — Гвенн Бендигейд неодобрительно поморщился, глядя на наши мечи. — Оружие возьмите с собой, только из чехлов не доставайте. Сейчас нигде нет безопасного места, даже наши Дубравы не смогут быть вам защитой…

— Как же так! — выдохнул Дункан из-за его спины.

— Увы… Проснулось древнее Зло, и мы перед ним, как листок на ветру… Пока держимся, но…

— Зло? — повторил Дункан ошарашенно.

— Идёмте, там мы сможем поговорить без лишних ушей.

И мы пошли за ним. Углубились в дремучие леса, окружающие посёлок. Старик идёт лёгким шагом, перед ним, совершенно спокойным, расступаются заросли, отодвигаются корни, и нашу банду пропускают так же, и сзади захлестывают появляющуюся тропку. Целый добрый час так шли по чащобам. Иногда видели других друидов, они за лесом, как за огородом прямо, ухаживают, что-то там рыхлят, подвязывают, пересаживают, ковыряются. Другие растения целебные собирают этими своими серпами, аккуратно срезают, осторожно, чтоб лишний листочек или веточку не повредить. Лисица из подлеска выбежала, уставилась настороженно на нашу компанию, старик ласково ее погладил. А она перебралась к Лельке, ткнулась ей в колени, та ее тоже погладила, довольная. Белоснежка, блин, нашлась, улыбка с лица не сходит прямо в этих лесах.

Иногда среди деревьев виднелись деревянные и каменные идолы божеств, я, правда, их не разглядела подробно, потому как не подходили. По-видимому, все эти «рощи» и есть храмы. Идолы на полянках стоят, окруженные шнурами, вроде их поясов, сплетёные из нитей тех же цветов. До меня дошло, синий — это небо, красный — солнце, а черный — земля. Или стихии — вода, огонь и земля. Хм, а воздух тогда где, не в почете что ли?

— Лелька! — шепчу. — Эти ваши друидские цвета, синий, красный и черный… А белого почему нет, воздуха?

— Воздух вокруг, — шепчет Лелька в ответ. — Священное число три, стихии — земля, вода и огонь, сплетаются в танце и порождают жизнь, а воздух дает ей дыхание.

— Ясно всё с ними. Мистика и метафизика царят, эзотерики на всю голову.

Иерофант нас не слышал, глуховат. Да ему сто лет в обед, как еще шустро так шагает, никакой одышки, никаких «ой, ножки болят, ой, сердце хватает». Всю жизнь на природе, на свежем воздухе, на витаминках, в лесах… наверное, и живут они тут дольше, чем простые люди.

Наконец добрались мы до высокого холма, на верхушке которого виднелось какое-то строение. Мы аж запыхались, пока наверх забрались по крутой каменистой тропинке. А старичок так и не охнул ни разу, даже дыхание не сбилось.

— Это единственный храм, где чтят Защитников Арданнона, — сказал он, указывая на строение.

Круглая площадка, окруженная стройными колоннами, под лёгким куполом с вычурной резьбой из переплетений ветвей и листьев. Резьба такая искусная, словно живые веточки. Эмм… и швов на камне не видно, словно не строили, а так целиком вырезали… Вместе с четырьмя постаментами внутри и изваяниями на них.

Мы вошли между колоннами и обомлели. Скульптуры были вырезаны из светлого, чуть мерцающего камня, казавшегося на вид тёплым, из того же, что и сам храм. И каждую черточку можно различить, каждый знакомый изгиб бровей, каждый локон волос. Они были парными эти скульптуры, небольшие, в метр высотой всего, но такие узнаваемые, словно живые.

Арилинн и Кайрис, в обнимочку, как двое юных влюбленных, смеются чему-то своему. У Арилинн на плече арфа висит, и два меча на поясе. Вот так номер! Один из этих мечей на Гриэн похож, та же ромашка на оголовье рукояти. Значит, это ее меч был! А она мне его подарила… У Кайриса меч на поясе, и щит у ног прислонён. Из-за щита здоровенный котяра выглядывает, лапкой Арилинн за подол платья цепляет. Первый раз вижу ее в платье-то. Юные они совсем, Арилинн едва шестнадцать-семнадцать можно дать, мордашка совсем детская, щечки круглые, это позже у нее щеки-то ушли, оставив одни скулы торчать. Носик знакомой пумпочкой, и подбородок упрямый, острый. А Кайрису чуть больше двадцати, но всё тот же длинный нос с едва заметной горбинкой. По взгляду видно, что задавака наглая, той еще заразой он был.

Следующая группа — Лемира и Файон. Оба рослые, гордые, красивые, настоящие аристократы, в отличие от Арилинн, которая вечно, как балда в штанишках. Лемира в струящемся платье с длинными рукавами, из-под которых тоже меч виден, и лук за спиной. А на плече у нее сидит сокол с пронзительным холодным взором. Файон с двуручным мечом, даже по изваянию видно, что гордость и заносчивость его главные черты характера. Насмешили они меня, вроде отдельно стоят, носы задраны, а пригляделась — они скромненько так пальцами соприкасаются, словно застеснялись.