– Раз! – считал боцман.

– Ох! – выдыхал двух сотенный хор голосов.

– Два!

– Ох! – гремело эхо, растекалось по заливу, распугивало чаек.

– Сеньор капитан, – подскочил юнга Педро, – бревна трещат!

– Выдержат! Вели кормчему не жалеть жира! – ответил Серран. – Коли хрустнут – не беда! Соседние помогут.

– Раз!

– Ох!

– Два!

– Ох!

– Баста! – остановил Серран.

«Гусеницы» вмиг рассыпались, люди загалдели, побежали осматривать днище. Канаты плетьми упали на утоптанный снег.

– Ишь, как присосалась! – удивляется Педро, стараясь оторвать раковину от обшивки.

– Поищи жемчужину! – советует цирюльник и плутовато подмигивает канониру— В корабельных тварях скрываются самые дорогие сокровища. Не правда ли, Маэстро Анс?

– Не встречал, – серьезно говорит Ганс Варг, вынимая из провонявшей табаком куртки трубку, – но слыхал, – вспомнил матросские байки.

Юнги наперегонки начинают обдирать моллюсков, давить раковины ногами, раскалывать камнями. Моряки хохочут.

– Жемчужины прячутся в траве, – подсказывает Бустаменте. – Не брезгуй, поройся в водорослях!

Одураченный Педро засовывает руки в липкую слизь.

– Поймал! – радостно кричит он и размахивает раковиной.

Ребята ощупывают днище, мерзко обросшее и капающее соленой водой. Смех стоит над гаванью, но разгоряченные мальчишки не замечают издевки.

– Опять пустая, – сокрушается Педро.

– Плохо искал, – замечает цирюльник.

– Всю перебрал.

– А на язык пробовал? – предлагает Бустаменте.

– Нет.

– У жемчужницы сладковатое тельце, – объясняет цирюльник.

Подростки принюхиваются, лижут раковины.

– Посторонитесь! – боцман прокладывает дорогу адмиралу со свитой.

– Пролома не видели? – интересуется Серран.

– Нет, – хором отвечают десятки голосов.

– Чего жуете? – спрашивает капитан парней. – Вкусно?

– Ищем жемчуг, – выплевывает мякиш Педро. – Надо поймать сладкую.

– Ох, дураки! – догадывается капитан. – Вы бы облизали днище, чтобы нам не скрести!

– Разве?.. – начинает понимать Педро.

– Ешь, поумнеешь! – советует Серран.

Командиры внимательно изучают косматую поверхность, тычут палками, стучат, удовлетворенно кивают головами.

– Я ожидал худшего состояния, – подытоживает Серран, – думал, доски сгнили.

– Сколько времени потребуется на ремонт? – осведомляется Магеллан.

– Дней десять…

– Поторопись! Четыре корабля ждут очереди. Успеть бы до холодов!

– Работы здесь много, – решает Мескита. – Вряд ли быстро управимся: день на очистку, два на просушку, еще два на конопачение, а то и четыре… – загибает пальцы, качает головой – Две недели на каравеллу!

– У нас нет времени, – хмурится адмирал. – Не думай о таком сроке!

– Сеньор капитан-генерал! – зовут от мастерской. – Разведчики вернулись, сказывают, будто видели людей!

– Позовите Васко! – велит Фернандо.

– Плох он, ослаб… – замялся кузнец.

Смех потихоньку затих, матросы потянулись на холм встречать товарищей. Адмирал покинул Серрана, направился с родственниками к срубу.

Розовая дымка на востоке посветлела, пожелтела, родила маленькое слепящее солнце, заспешившее на запад не поперек небосклона, а низко над горизонтом, не пожелав взлететь и обогреть людей в далекой Патагонии. Сумрачный сероватый свет исчез. Линялое грязное небо над холмами очистилось, налилось голубизной. Снег побелел, засверкал холодными искрами, распушился. На силуэте кузни-мастерской уродливо чернели старые доски с каравелл, желтело рубленое дерево. Легкая струйка дыма ниточкой поднималась над сложенной из булыжников трубой. Большая настоящая работа еще не начиналась.

Вернувшиеся с равнины солдаты сидели во дворе у двери на куче хвороста, ждали, когда на очаге сварится похлебка с крупными кусками сала и моржового мяса. Офицеры собрались в мастерской вокруг лежащего на полу португальца. Пухлый румяный Моралес растирал ему тело, готовил снадобья. Рядом на табурете сидел Леон, хотя старшие по званию дворяне стояли, переминаясь с ноги на ногу. Матрос устало повторял рассказ о встрече с великанами, блуждании в лабиринте, куда их заманили дикари, чтобы съесть, и о чудесном избавлении. Он утомился, история становилась короче и скучнее, пока не свелась к малому: индейцев видели издалека, золота и серебра не заметили. Гальего находился в сознании, равнодушно смотрел по сторонам, выполнял указания врача. Оба матроса очень хотели спать.

– Сеньор капитан-генерал, – окликнул Магеллана солдат, приведший отряд, – это я нашел их.

– Кого? – не понял адмирал.

– Моряков, – пояснил воин, полагая, будто Магеллану уже доложили о происшествии. – Меня зовут Санчо Наварре. – Адмирал молчал, и он добавил: – С «Сант-Яго», из Мадрида.

– Запомню, – поднимаясь на крыльцо кузницы, пообещал Фернандо.

– Ваша милость… – пробормотал Панкальдо, заметивший вошедшего Магеллана. Матрос попытался подняться на ноги, но не удержался, упал на колени, – мы видели их.