То ли все проблемные аспекты были исчерпаны, то ли представителям кентаврихорской элиты за четыре часа приелся ландшафт с яркими опознавательными значками.

– Главное, что нам удалось сохранить редкий пень, - с наигранным пафосом отметил Зервх.

– Кстати, его отметили специальным знаком природного памятника?
– обратился я к Селеслоку.

Все принялись искать пень на карте. На месте пня светился значок стратегически важного объекта. Армейского объекта.

– А где пень?!
– ошалело воззрился на меня Настуриарий; казалось, он вот-вот завопит "Караул, украли!".

Повисла тишина.

– Выше всяких похвал!
– восхитился после небольшой паузы Зервх.

– Армия не имеет к этому никакого отношения, - на всякий случай занял оборонительную позицию его постоянный оппонент.

– Секунду...
– заговорил Селеслок, пошептался в коммуникатор, и доложил: - неувязочка получилась, наш недочет. Из-за условий рельефа одно звено сети армейских установок обязательно попадает в расщелину, где находится пень. Иначе рассеивание сигнала ведет к падению его мощности и снижению радиуса действия установки.

– Разумеется, эта оценка получена от армейских специалистов?
– подозрительно поинтересовался министр экологии.

Спор вспыхнул с новой силой, громче всех возмущался министр транспорта, словно новый перенос магистрали ему предстояло осуществить на собственном хребте, посыпались взаимные обвинения в подтасовке данных и некомпетентности. Я со стыдом отогнал вспыхнувшую внезапно мысль, что совершенно не осудил бы сброс ядерного фугаса в расщелину вокруг пня - мысль, достойную министра обороны, но никак не хладнокровного кадастрового инженера.

Селеслок продолжал совещание по коммуникатору, видимо все же с армейцами, и вдруг попросил внимания. Страсти с трудом улеглись, не без вмешательства секретаря президента и прочих наиболее уравновешенных чиновников, и руководитель по интеграции проекта озвучил новое предложение:

– Маршрут прокладки транспортной магистрали можно оставить без изменений, а пень оставить нетронутым, если поднять одно звено армейских установок, которое попадает в эту местность, на верхнюю половину склона холма, или вовсе к его гребню. Это позволит сохранить прежний радиус обозрения.

Министра обороны устраивало сохранение радиуса действия установок, а всех остальных устраивало сохранение пня в неприкосновенности, так что кадастровый люд вновь закопошился вокруг документации и проектора.

Среди министров нарастала нервозность, у каждого из них простаивал целый список прочих немаловажных дел, и я все больше опасался, что они вот-вот начнут по очереди исчезать под шумок. Поэтому, едва вокруг завертелось массовое движение, я подумал было, что у кого-то кончилось терпение, но причина оказалась куда значительнее: в зал вошли трое - Семен Яковлевич, и с ним парень и девушка. Люди. Мой сердечный ритм резко ускорился раза в два, но я не собирался падать лицом в грязь и постарался сохранить внешнее спокойствие.

Гости Кентаврихоры приблизились к собравшимся, но до проектора в центре зала не добрались, так как увязли в толпе министров и вернувшихся в зал лиц, сопровождающих министров. Мне удалось разобрать сквозь шум, как Семен Яковлевич представил своих спутников, Юрия и Любомиру. "Парня-то Иваном переименуют, а как же девушку? Марья, что ли?" - мелькнула мысль, и я снова сосредоточился на внесении последних изменений, понимая, что раньше, чем министры хоть немного отступятся от гостей, к ним все равно нельзя будет пробиться.

– Красотища какая!
– раздался рядом неожиданный женский возглас на русском.

Я резко повернулся, нелепо раскорячив руки с растопыренными пальцами, которыми корректировал голографическую границу земельного отвода вокруг ставшего знаменитым сегодня природного памятника. Ближайшие кентавриды из работников департамента загалдели и недовольно зацокали языками, разглядывая стихийно образовавшиеся вокруг памятника витки транспортной магистрали. Девушка, оставившая мужчин в министерской осаде, улыбнулась, оценив комичность ситуации, тряхнула каштановыми волосами и приветственно помахала ручкой:

– Там всякие скучные формальности для Семена Яковлевича, а тут интересно и красиво. Любомира!
– ее карие глаза светились озорным огнем.

– Гена!
– заулыбался я до ушей, растеряв всю тщательно изображаемую невозмутимость.
– Вот, художествую!

В тот же момент я обнаружил, что вокруг стратегического пня начало наматываться уже четвертое или пятое транспортное кольцо, и кинулся оперативно исправлять огрех.

– Удивительная планета, так и тянет на прогулку. Мы уже неделю носимся за Семеном Яковлевичем - то на борту, то на приеме, то на конференции, опять на борту, - по-дружески, будто со старым знакомым, поделилась Любомира.