Счастье не было написано на его лице. Ничего, сработаемся.

Моя конюшня, то бишь резиденция, находилась на окраине города, если можно так назвать две-три сотни сгрудившихся в кучу домов и зданий. На противоположной окраине длинной чередой, уходящей в болота, громоздились цеха обработки продукции. Мое временное пристанище, похожее на башню, состояло всего из трех комнат, расположенных одна над другой: грязная нижняя была прихожей, приемной и гостиной, верхняя мокрая годилась в качестве буфера от постоянной уличной сырости, а средняя была обитаемой. Дом служил гостиницей для нечастых гостей в этой дыре, а потому пользовались им крайне редко. О моем заселении в "отель" было решено задолго до моего прилета, жители провели ремонт и даже покрасили стены, но так как весть о моем прибытии намного опередила само прибытие, то краска успела облупиться и кое-где отвалиться рваными кусками вместе со штукатуркой, оголив низкокачественный бетон, из которого сооружались стены. Следы ремонта и остатки стройматериалов на первом этаже не ликвидировали, здраво рассудив, что жить я все равно буду на втором этаже. Навести порядок можно в любой момент, была бы необходимость, резонно? Наглухо задраенная дверь на третий этаж доступно говорила о том, что искать там нечего и не надо.

Я неприхотлив. Мое детство и юность, не говоря уже о студенчестве в академии, изобиловали турпоходами и экскурсиями на планеты Солнечной системы, приходилось сутками существовать в скафандре, спать на камнях, переносить холод, жару и сырость. Так что, раскидав багаж по углам довольно просторной, светлой, чистой и, по совести сказать, достаточно уютной комнаты второго этажа, я пришел к выводу, что устроили меня сносно. Лучше так, чем помпезные хоромы министра, полчища прислуги и желеобразная кровать. Здесь кровать, к слову, была поскромнее в размерах, зато пожестче и покрыта нормально ощутимым матрацем. Чистым и не рваным - хоть в этом кентавриды города постарались.

Администратор ждал меня внизу, ковырял в зубах щепочкой и болтал с местными об уборке урожая.

– Ну как?
– спросил он меня, когда я спустился на крыльцо.
– Мы старались. Здесь давно никто не жил.

– Я догадался. Сойдет, только сырость сильно заметна, но ее здесь не избежать, как я понимаю.

– Сырость?!
– удивился Аскальдазд.
– Это сухой период. Дождь еще не начался. Тогда будет сырость. Под каждым домом десятиметровые сваи.

Представив себе, во что превращается песчаная почва под ногами в сезон дождей, я мысленно согласился с администратором, что работу в этом районе нужно выполнить в кратчайшие сроки.

– Пора наведаться в архив.

При мыслях об архиве я встревожился. Как сказалась сырость на состоянии документов? Хранили ли их в надлежащих условиях? Все-таки бумага, никто ничего лучшего для этой функции еще не придумал.

Здание архива оказалось единственным новым зданием в городе. Его построили незадолго до моего прилета, это было видно сразу, и у меня немного отлегло от сердца. Стены из пластобетона, входная арка в декоративном стиле. Свежая, ручной лепки - бросалось в глаза.

– Прошу!
– администратор широким жестом пригласил меня внутрь.

Три кентаврида сидели на полу и жестоко рубились в домино на подставке из толстенного бумажного архивного регистра. Архивариусы.

– Что, стола для игры не нашлось?
– сурово спросил я.

– Забрали неделю назад, - живо ответил один из кентавридов, ничуть не смутившись.
– У нас все равно пылился, а у мясников сломалась платформа для рубки мяса.

– Лостеданат. Бригадир архивариусов.
– Представил кентаврида администратор.
– Специалист. Из столицы. Прикомандировали с архивом. Местный чемпион в домино. В доме поселения всех обыграл. На год вперед.

– Очень приятно.
– Сухо произнес я, не собираясь немедленно выяснять, что подразумевается под обыгрыванием в домино на год вперед.
– Срочно вернуть стол, найти еще один, нам понадобится два, да пошире. Мы здесь не в домино жариться будем.

Архивариусы шумно понеслись из здания. Здоровые, как кони, а озорства как у детей малых. Ничего, наведем дисциплину.

Администратор с отсутствующим видом топтался в дверях. Видимо, в царстве бумаг он чувствовал себя не в своей тарелке.

– Ну что, посмотрим!
– я поманил его за собой, ожидая узреть полный беспорядок в хранилище, и по горячим следам провести воспитательную беседу.

Аскальдазд неуверенно последовал за мной. Мы миновали приемную, прошли рабочий кабинет и переступили порог хранилища.

Все помещение было уставлено ровными рядами стеллажей, на которых громоздились технические дела. Аккуратность и чистота сразили меня наповал: ничто не готовилось упасть, не торчало за край полки, не пахло плесенью, отсутствовала паутина. Все новенькое, целехонькое, чистенькое. В воздухе едва ощущались сквознячки - помещение исправно кондиционировалось сухим (!) воздухом.

– Вот это я понимаю!
– не удержался я, - вот это порядок. Более того, скажем прямо, здесь можно работать!

Администратор взбодрился и расправил грудь.

– Старались! Сказано - сделано! Порядок - это мы можем.

У входа послышался сильный удар, затем еще один. Кто-то, видимо, выламывал дверь. Мы поспешили на шум и убедились, что так оно и есть: выламывают. Вернулись архивариусы и пытались втащить внутрь массивный широченный стол, на котором можно было играть в теннис. Пространство дверей отказывалось пропускать эту махину, но архивариусов это только раззадоривало. Шумно гогоча, они отхлынули обратно и готовились идти на таран. Неведомо откуда взявшиеся зеваки - до того в городе не было ни души, все по полям да по фермам - ржанием, криками и советами поддерживали бравую команду.