Станислав по специальности был инженер-строитель, он устроился в одну из строительных фирм в Гр-ске. Тимофей звал друга работать к себе, но Станислав не согласился. Он вел свое следствие, разыскивая сына. Помогал тот же самый Тимофей, мелькали мысли нанять специального детектива.

Перешерстили все окружение Жоры. Из близких в живых остались Агаша и матушка Фелиция Степановна. С ними встречался и разговаривал и Тимофей, и Станислав. Матушка при встрече рыдала, лила крокодильи слезы, ломала руки, но тут же спрашивала, достанется ли ей наследство от Жоры, не заберет ли себе государство, когда ей уже можно будет оформить и продать землю, на которой стоял богатый дом Жоры. Матушка ничего не знала ни о Лизе, ни о ребенке, даже слышать не хотела. Она подтвердила лишь, что с Лизой Жора не встречался уже несколько лет, что у него была любовница, не чета Лизке, актриса, сама Анастасия Деревенская.

Агаша последние годы жила недалеко от резиденции Жоры, в деревне, где Жора купил ей старый, но еще прочный домишко. Вот и вся помощь, которую она приняла от всесильного Хана, хотя тот хотел построить ей большой новый дом. Агаша и от этого бы отказалась, но жить где-то надо было, своего угла у нее не оказалось.

Агаша при встрече была неразговорчива, её хмурые брови, казалось, навечно срослись на переносице, жестко опустились уголки губ, кроме ответов "да" и "нет" из неё выдавить не удалось. Только порой набегала слеза на уголок глаза, и женщина спешила промокнуть её платочком. Агаша невольно подтвердила мысли Станислава: пожилая женщина не верила, что Жора мог отдать приказ убить ребенка.

Фаустовский тоже не мог пролить свет на исчезновение сына Станислава, он не был в деревне в ночь убийства, его вызвали на совещание по захвату группы Жоры. Никто из артистов ничего подозрительного не заметил.

Словом, о ребенке никто не знал. И все же Станислав не покидал эти места. Должен же где-то быть малыш, найдутся его следы. Не растворился же он.

Впоследствии появилась мысль, что о ребенке что-то, может быть, знает актриса, почему он с ней не встретился, не поговорил, но Анастасия Деревенская тоже исчезла, пропала. Тимофей, которого Станислав просил разыскать эту женщину, вдохнул и невнятно пробормотал, что это невозможно. Сериал про Екатерину оборвался, хоть и жаждали домохозяйки продолжения. А потом в прессе появились слухи о тяжелой болезни продюсера Виктора Артемьева. И эти слухи подтвердились. Похудевший, больной Артемьев давал свое последнее интервью. Его спросили, почему остался незаконченным сериал "Катя-Катерина". Продюсер не мог сказать правду, все еще шло следствие, поэтому его лирический ответ заставил всплакнуть многих. Артемьева вывезли в больничный сад на кресле-каталке, он полулежа говорил слабым, прерывающимся голосом, подчеркивая и без конца повторяя слово "русский":

– Как я могу снять продолжение своего любимого фильма. Когда не стало нашей великой русской актрисы Анастасии Деревенской, не стало и сериала. Никто больше не сможет так тонко и достоверно передать образ настоящей русской женщины. Наша Анастасия - это русский национальный характер нашей, русской, женщины, которая "коня на скаку остановит, в горящую избу войдет". Без неё сериал будет обречен на провал. Поэтому мы не стали снимать продолжение.

На вопрос, где же актриса, куда она делась, Артемьев ответил также расплывчато и непонятно:

– Кончилась наша актриса, кончилась и её артистическая карьера. Нет больше моего создания - Анастасии Деревенской.

Многие зрители эти слова истолковали буквально - актриса скончалась, умерла, сгорела во время пожара в богатой резиденции своего любовника Жоры Григорьева, писали одни газеты и печатали виды пепелища, называя эти места могилой великой Анастасии Деревенской. Возникли даже подробности, любительская съемка - актрису хоронят в закрытом гробу. Вспомнили про женский обгорелый труп. Другие печатные издания кричали, что Анастасия Деревенская не умерла, она была наркоманкой, а теперь лечится в одной из зарубежных клиник. Третьи сочинили героическую эпопею, что актриса тоже была убита во время той страшной истории, что она была подругой Лизы, пыталась спасти маленького ребенка, её и убили вместо Лизы, она заменила женщину, выдала себя за неё, а та ушла в это время с ребенком. Нашли и опубликовали фото, где она стоит с малышом на руках. Четвертые писали просто - спилась Анастасия и умерла от водки, она давно уже пила, законченная алкоголичка. Кто-то не соглашался со всеми этими версиями и достоверно сообщал, что на самом деле актриса ушла в монастырь, ведет затворнический образ жизни, никакие встречи с ней невозможны, называли и месторасположение монастыря. В Интернете появился даже сайт, который излагал все новые и новые подробности об актрисе. Несмотря на столь достоверные сведенья различных изданий, актриса ни разу не мелькнула на экране, ни в печати, ни в Интернете. Но все знатоки её жизни сходились в одном, как актриса, Анастасия Деревенская перестала существовать, и её нет в России.

И Тимофей своим неопределенным ответом это подтверждал. Актрису Станислав не нашел, да вскоре и перестал искать. А зачем? Ну, держала она его мальчика на руках, обнимала! Так это было еще при Лизе. Все фотографии сына, что были в доме Казаковых, забрал все, в том числе и последнюю: маленький Саша сидит на руках красивой женщины с богатой пшеничной косой, эта женщина должна была стать мальчику крестной матерью.

Про ребенка по-прежнему ничего не было известно, не появилось никаких сведений. Мужчина с глухой безнадежностью порой думал, что ему надо успокоиться, что каждый прожитый день не приближает, а все больше отдаляет его от сына, весьма возможно, он его так и не найдет. Станислав хотел опять встретиться с Агашей, поговорить о Жоре. Неужели Григорьев пылал такой ненавистью к бывшему другу и его жене, что ему стал ненавистен и безгрешный малыш. Агаша всегда видела в Жоре что-то хорошее. Пусть она еще раз подтвердит, что не смог бы Жора убить ребенка. Но, оказалось, немолодая женщина больше не жила в деревне Сосновый Бор, вскоре после смерти Жоры её домишко тоже сгорел, и никто из соседей не знал, куда ушла пожилая женщина. Фелиция Степановна, когда Станислав попросил её о встрече, опять стала делать намеки на их несостоявшиеся особые отношения, но когда узнала, что мужчине всего-навсего нужна Агаша, оскорбилась, высокомерно заявила, что судьба бывших домработниц её не волнует. У Станислава от безысходности стали мелькать совсем нереальные мысли, что жив Жора, что в доме был не его обгорелый труп, ошиблись они с Тимофеем, ошиблась генетическая экспертиза, что это Хан где-то скрывает ребенка. Порой от предположений хотелось напиться. Мужчина понимал, что жизнь его зашла в тупик, надо что-то в ней поменять. Эльга Сергеевна стала беспокоиться за сына, говорила, чтобы успокоился и женился. Новая жена нарожает ему других детей. Вторил этому и Тимофей, и друг покойного отца Тарас Петрович Авдеев. Да и сам мужчина думал, что пора ему немного встряхнуться. Поэтому Станислав и согласился пойти в ресторан на день рождения Маринки, жены Тимофея. Там-то и произошло событие, которое отвлекло его от поисков сына, заставило подумать о своей жизни. Станислав встретил очаровательную женщину и полюбил её. Вновь засветила надежда на счастье.

Первая встреча.

Худенькая темноволосая женщина лихо ехала на скутере на приличной скорости. Станислав невольно засмотрелся на неё. Ветер взъерошил её короткие волосы, лицо озорно смеялось, казалось, женщина рада всему: каждому мгновению, каждому кустику у дороги, и она готова поделиться этой радостью с любым, кого увидит. Словно теплом обдало мужчину, когда та быстро проскочила мимо остановки, где стоял мужчина. "А ведь жизнь продолжается, идет своим чередом, и не такая уж она плохая!" - подумал Станислав, провожая взглядом незнакомку. Он весело махнул ей рукой, она тоже, даже обернулась. В результате женщина не заметила лежачего полицейского, что только вчера накатали дорожники, не снизила скорости и упала. Что там упала, она чуть ли не взлетела со скутера и с размаху шлепнулась на обочину. Скутер в одну сторону, она в другую. Испуганный Станислав побежал к ней. Женщина сидела уже на обочине, стонала и держалась за ногу. Ничего не говоря, мужчина поднял её, отнес к остановке, что была метрах в двадцати, усадил на скамейку. Красивое лицо незнакомки сморщилось страдальчески, она закусила губу и не заплакала.

– Больно?
– спросил Станислав.

– Больно, - почти беззвучно ответила она, прерывисто дыша.
– Очень больно.

– Где?

– Нога...

Зрачки удивительных зеленых глаз расширились от боли, неудивительно, что в первую минуту мужчина решил, что они абсолютно черные, как ночная мгла, лишь с краю у них более светлый ободок. Но вскоре, наверно, боль стала отступать, глаза залила зелень удивительного оттенка. И Станислав на минуту засмотрелся в глаза незнакомки: у её зеленых глаз был удивительный оттенок, не яркий, как у молодой травы, скорее они напоминали изжелта-зеленые листья кувшинок, к которым добавили самую малость коричневатого цвета.